Секс, магия и психоделия - [58]

Если Дэнни упоминал про свою тётушку, которая владела несколькими домами в Бостоне, Билл спрашивал: «В трущобах?» — а потом быстро добавлял: «Если ты не знаешь, не пытайся выяснить. Лучше не знать таких вещей». Если Дэнни говорил что-нибудь хорошее о братьях Кеннеди, Билл припоминал о том, что слышал про связи (настоящие или предполагаемые) Джо Кеннеди с мафией и контрабандой спиртного во времена сухого закона; если Дэнни хвалил Рузвельта, Билл припоминал о том, что слышал про участие деда Рузвельта в торговле опиумом; если он осмеливался сказать, что «чёрные всё-таки такие же люди, как мы», Билл разъяснял ему: «Никто из тех, кого смешивали с говном три сотни лет, не является таким же человеком, как ты, не обманывай себя. Они хотят отрезать тебе яйца и скормить их своим псам. Посмотри на мау-мау; посмотри на любое восстание в колониях. Вот какая у нас будет чёрная революция, когда до этого дойдёт».

Это было как будто Руссо спорит с де Садом — вечный либерал против вечного мизантропа.

Дэнни никогда не срывался во время этих споров. Один раз, впрочем, до этого почти дошло. «Если бы я верил в то же, что и ты, — сказал он, — у меня тоже были бы проблемы с алкоголем».

«Я хотя бы не торчок», — отпарировал Билл.

Я думал, что Дэнни ответит, что алкоголь в любом аптечном списке будет причислен к «наркотикам», но он вообще ничего не ответил. Он задумчиво глядел вдаль. Тогда я этого не понял, но к нему пришло решение проблемы нигилизма Билла. Это было решение родом из начала шестидесятых, но Дэнни всё же в него верил. Он собирался «настроить» Билла.

Однажды одна наша коллега явилась в офис после ночи в кислотном трипе, полагая, что она уже вернулась в реальный мир. Это было не так, и она начала психовать. Дэнни боялся, что она либо сиганёт из окна, как Стив Броуди с Бруклинского моста, либо по меньшей мере выдаст себя настолько, что начальство это заметит и уволит её, но я увёл её к себе в кабинет, послал секретаря в аптеку за ниацинамидом (витамином Б3) и в течении двух часов вёл с ней беседу. Ниацин (смотри главу 1) и мой хорошо подвешенный язык наконец её успокоили. Она сохранила рассудок и рабочее место.

Дэнни был впечатлён, хотя ему и не стоило впечатляться. Когда-то давно я зарабатывал на учёбу в колледже в качестве санитара на ночных сменах в «Скорой помощи», и на этой работе я насмотрелся на психов при жутковатых обстоятельствах. Никакая государственная пропаганда так и не смогла убедить меня, что любители кислоты настолько же безумны, как пациенты психушек, или что с ними невозможно уладить дела полюбовно.

Дэнни расшифровал это происшествие для себя таким образом, что я оказался в его глазах неким экспертом по выводу людей из бэд-трипов; и, естественно, всем известно, что кислотный бэд-трип куда жёстче и жутче бэд-трипа от анаши (это необязательно так: всё зависит от человека). Так что когда он наконец убедил Билла попробовать выкурить косячок марихуаны и ситуация немедленно приобрела жутковатый оборот, он позвонил мне домой.

«Доктор Уилсон, — загадочно сообщил он (несмотря на его простодушие, он, что обычно для нью-йоркцев, полагал, что все телефоны прослушиваются), — у нас тут чрезвычайная ситуация. То же, что и с мисс Икс», — прибавил он, назвав фамилию девицы, которую прихватил кислотный мандраж на работе. «Вы можете приехать прямо сейчас!?»

«Вот дерьмо», — неизящно выразился я. «Сейчас приеду».

«В чём дело?» — спросила Арлен.

«Я теперь психиатр у всех чокнутых с Мэдисон-Авеню», — мрачно сказал я. Я никогда так не ненавидел наше законодательство в области наркотиков, как тогда. Я знал, что могу справиться с этой проблемой, что бы там ни случилось, но ответственность меня тяготила, и мне хотелось бы жить в свободной стране, где Дэнни мог бы обратиться за помощью к профессионалам, не рискуя попасть в тюрьму.

Когда я добрался до Дэнни, я обнаружил у него пятерых подавленных и явно обеспокоенных травокуров — и Билла, сидящего в сторонке с сердитым взглядом.

«Зачем они вызвали тебя?» — немедленно задал вопрос Билл. «Чтобы избавиться от моего тела?» В его тоне не было шутливости Уильяма Филдса. Это был Род Стайгер в роли пленного фашиста — загнанного в угол врагами, но всё ещё опасного и способного к сопротивлению. Я бодро рассмеялся и сделал вид, что принял враждебность за шутку; в его случае всё равно одно мало отличалось от другого.

Я проследовал на кухню, как если бы в данный момент Билл меня особо не интересовал. Это был первый шаг: я был уверен, что остальные воспринимали его состояние как серьёзную проблему, а я хотел вернуть ему адекватную оценку происходящего. Почти три миллиарда людей на планете не знали и не хотели знать о его психическом состоянии, и я заменял собой их всех.

Когда Дэнни пришёл за мной на кухню, я спросил, есть ли у него дома ниацинамид. Естественно, ниацинамида у него не было. Те, кто принимает наркотики, обычно так же безграмотны, как и те, кто принимает ограничивающие права последних законы.

Я спросил, есть ли у него «Торазин», «Либриум» или любое другое успокоительное.

У него не было ничего такого.