Секреты соблазнения - [38]

Малькольм рассмеялся и промокнул рот салфеткой.

— У шотландцев никогда не подгибаются колени. Даже внутри кланов нам сложно быть покорными. — Он обернулся к послу. — Я должен спросить вас — есть ли такие условия, на которых принц-регент позволит Шотландии самоуправление?

Эрлингтон ответил без долгих раздумий:

— Нет. Британская империя неделима. Принц-регент вполне определенно дал это понять. Он не позволит, чтобы его правительство было низложено. Он недвусмысленно заявил, что подавит мятеж, даже если ему придется для этого стереть Шотландию с лица земли.

Комнату наполнила тишина, присутствующие смотрели друг на друга.

Аски поставил свой бокал на стол и серьезным голосом произнес:

— Si vis pacem, para bellum. Хочешь мира — готовься к войне.

Эрлингтон ровным тоном, тщательно подбирая слова, ответил:

— Боюсь, это так. И поэтому мое самое горячее, самое страстное желание — добиться мира для Шотландии любой ценой.

Будучи единственным шотландцем в комнате, Малькольм чувствовал, что исход этого конфликта всем весом ляжет на плечи его народа.

— Сэр, если так можно сказать, простые люди не хотят войны. Это правда, что шотландцев сейчас обуял новый всплеск патриотизма. Но им достаточно петь песни в пабах и рассказывать старые байки. Они не хотят быть неверными Короне. Но они обязаны делать то, что им прикажут главы кланов.

Эрлингтон кивнул:

— Знаю. Совет не внимает никаким доводам, предпочитая плохо подготовленное восстание любым возможностям примирения. Но я не игнорирую их жалобы. Я знаю, что новый налог ляжет тяжким бременем на беднейшие слои шотландцев. В этом-то и проблема. Что делать, когда и одни и другие твердят, что истина на их стороне? И когда каждый по-своему прав? Истина ведь не всегда абсолютная величина. Позволим ли мы людям выбирать, каких законов придерживаться, ввергнув их в хаос? Или заставим быть верными, искупав в собственной крови?

Аски отставил свой стакан в сторону.

— С одной стороны Иуда, с другой — Пилат.

— Точно, — ответил Эрлингтон, в отчаянии наморщив лоб. — И я не буду скрывать, что просто не знаю, что делать, какой путь выбрать.

Малькольм задумчиво рассматривал посланника Марша. Может, у пожилого джентльмена и не было всех ответов, но он обладал удивительной ясностью взора среди всей этой неразберихи, и это то — он знал, — чего хотели бы люди.

— Я вижу, у вас есть желание принести мир этой стране. Ваше желание благородно, сэр, и как шотландец я бы бился за него до последней капли крови.

— Спасибо, мистер Слейтер. Осталось только убедить человека, который угрожал Серене. Его мнение — единственное, к которому прислушается знать.

Серена тяжело сглотнула.

— Ты знаешь, кто это был, папа?

— Да. Тот, которого, как вы слышали, называли Брэндубом… Его имя Брэндуб Маккалоу.

Малькольм почувствовал, как его захлестнула волна ярости.

— Итак, это был Брэндуб Маккалоу. Я хорошо знаю это имя. Маккалоу — потенциальный наследник главы одного из богатейших кланов Шотландии. Его отец, нынешний глава клана, находится на смертном одре, и большинство думает, что его преемником станет Брэндуб.

— Верно, — согласился Эрлингтон. — Можно сказать, что его звание соответствует британскому принцу-регенту. Он уверен в способности Шотландского совета к самоуправлению и громогласно утверждает, что никто больше не должен платить налоги и пошлины Короне.

— Дайте-ка я угадаю, — произнес Малькольм. — Вместо этого он велит главам кланов приносить доходы в его казну.

— Ну да. Наша разведка сообщает, что он использует деньги, чтобы тайно нанимать солдат у иностранных правительств. Откуда вы узнали об этом?

— Этот ваш Маккалоу не просто мятежник, сэр. Ему только дай шанс, и он станет тираном.

— Что вы имеете в виду?

— Я его знаю. Я слышал, он большой охотник до власти и денег. Думаю, он больше, чем просто бунтовщик, — он хочет управлять страной.

— Откуда вы все это знаете?

Малькольм мысленно вернулся к тому, что Уилл Дундас сказал ему в «Терновнике и чертополохе». Когда они заканчивали по третьему стакану виски, Уилл прошептал Малькольму на ухо, что в его интересах присоединиться к восстанию. Ходят слухи, что каждый, кто будет бороться на стороне мятежников и поможет провозгласить Брэндуба Маккалоу главой новой республики, будет награжден землями и скотом.

Морщины на лице Эрлингтона стали глубже, отчего он постарел на глазах.

— В таком случае я еще больше, чем обычно, боюсь за шотландский народ. Потому что когда подобный негодяй приходит к власти…

— Отец, — вмешалась Серена, — Что ты мне всегда говорил насчет страха? Никогда не бояться воображаемой опасности. Пожалуйста, не изводи себя из-за туманного будущего.

Эрлингтон печально улыбнулся ей:

— Ты права, конечно. Как был прав и я, утверждая это. — Он рассмеялся. — Однако мой долг сейчас проследить, чтобы мои воображаемые страхи не стали реальными. — Он обернулся к Малькольму. — Мистер Слейтер, я прошу вас быть чрезвычайно бдительным. Я опасаюсь, что в тактике Маккалоу жестокость будет только нарастать. Он наймет мерзавцев, головорезов, людей, не признающих законов. Они знают, что если моя дочь попадет в их лапы, я скажу и сделаю что угодно, лишь бы вызволить ее. Однако корону силой не удержишь. Вы понимаете, о чем я?