Секреты обольщения - [46]

– Мой поверенный говорит, что отец собирается подписать бумаги на землю. – Норбери то выпячивал, то убирал нижнюю губу.

– Он в стороне от всего этого и не видел чертежей, но тем не менее прислал весточку.

– Отлично. Мы продвигаемся по этому пути, но это выбор старика, а не мой. Я вижу, что смогу получить с вашей помощью хороший навар, но не я выбирал это сотрудничество.

Кайлу было не важно, как это случилось. Теперь его этот проект раздражал, оттого что ему приходилось терпеть общество Норбери. Если старый граф, отец Норбери, не поправится и не возьмет вожжи в свои руки, проект, связанный с этой семьей, будет последним.

– Завтра я навещу вашего поверенного. – Кайл собрал чертежи. – Скоро начнутся работы на дорогах и потребуется лес и другие материалы. Первые участки, я думаю, будут подготовлены к середине лета.

Норбери наблюдал за его приготовлениями к отбытию. В его глазах появился ледяной блеск.

– Должно быть, мне следует вас поздравить.

– Благодарю вас.

– Меня не пригласили.

– Это была деревенская свадьба, а не лондонская.

– Я читал, что там был Истербрук.

– Его поместье расположено по соседству, и моя жена состоит с ним в родстве через брак своей кузины.

Норбери прищурил глаза.

– Вы, Кайл, хорошо устроились, женившись на моей бывшей любовнице.

Кайл сделал над собой усилие и продолжил собирать чертежи, однако ему с трудом удалось подавить потребность задушить Норбери. Так возникают дуэли. Глупые люди болтают глупости из-за уязвленной гордости или поддавшись раздражению. Они говорят вещи, которые не в состоянии вынести собеседник.

– Назовите ее так еще раз или как-нибудь в этом роде, и я поколочу вас. Если я услышу, что вы хотя бы намекнете на свое бесчестное поведение по отношению к ней, я отделаю вас так, что вы не сможете сделать ни шагу в течение двух недель.

Норбери покраснел.

– Поколотите меня, черт возьми! Я боксирую дважды в неделю.

– Вам придется сражаться с сыном шахтера.

Кайл подошел к двери.

– Мой поверенный сказал, что отец дослал вам свадебный подарок.

– Послал. Он был очень щедр.

– Насколько щедр? Сколько он послал?

От Норбери исходила ощутимая враждебность, будто все это и в самом деле имело значение.

Впрочем, возможно, и имело. Возможно, Норбери всегда было трудно привыкнуть к мысли, что его отец, граф Коттингтон, покровительствует Брадуэллу. Но гораздо хуже было то, что отец узнал о его бесчестном поведении по отношению к Роуз.

– Сколько? Огромную сумму? Не меньше пятидесяти тысяч?

Выражение лица Норбери позабавило Кайла. Он был глуп, однако не был полным идиотом. Через несколько минут виконт поймет, что подарок Коттингтона был частью его наследства, которое тот рассчитывал получить в ближайшем будущем. К тому же это значило, что косвенно Норбери выплатил ему ту сумму, которую Кайл заплатил на аукционе, и что его отцу стало известно о самом аукционе.

* * *

Розалин сидела в гостиной на Гросвенор-сквер и пыталась понять, почему сегодня Генриетта Уоллингфорд выглядела по-другому.

Конечно, нельзя было сбросить со счетов ее шляпку. Капор в греческом стиле поверх кружевного конуса выглядел скромнее и казался изысканнее, чем ее обычный перегруженный украшениями головной убор. Теперь Роуз заметила, что и ее светлые волосы были убраны иначе, и эта прическа шла Генриетте намного больше.

Но гораздо важнее было выражение ее лица. Нынешняя непривычная воздушная легкость придавала тетке Истербрука юный вид, а черты ее лица сегодня не выражали презрения.

Дамы говорили о моде и наступающем сезоне. С ними были Алексия и еще три леди – все знатного происхождения и занимающие высокое положение в обществе. Алексия заставила Роуз сопровождать ее к ним на прошлой неделе – должно быть, с их согласия. Теперь наступила их очередь нанести визит Генриетте в день, который Алексия назначила для Роуз.

Это было частью кампании по возвращению Роуз в общество, в которой – чудо из чудес – согласилась принять участие и Генриетта. Если Генриетта играла свою роль так хорошо и вела себя так благородно и тактично, то, вне всякого сомнения, Алексия нашла способ шантажировать тетку мужа, и Роуз гадала, как ей это удалось.

Дамы задержались недолго, но пробыли вполне достаточное время. Они сами никогда бы не нанесли визита Роуз, но ко времени, когда леди удалились, Роуз сделала еще один шаг наверх к тому уровню, на котором ее стали бы принимать.

Эта дорога в общество обещала стать долгой и извилистой. Ее выбор мужа создавал дополнительные препоны и тупики. Ее собственный скандал грозил спровоцировать другие. Однако кампания, которую затеяла Алексия, оказалась весьма успешной и набирала силу скорее, чем они смели надеяться.

– Все прошло хорошо, – сказала Генриетта, когда они снова остались втроем. – Думаю, миссис Воун скоро пригласит вас в театр, Розалин. Я это почувствовала, когда вы беседовали о ваших любимых пьесах и тому подобном. Раз ее тетка вышла замуж за человека, занимающегося импортом, вероятно, она не станет слишком придираться к тому, что и ваш муж занимается бизнесом, и не исключено, что станет принимать и его.

Роуз прикусила язычок. Генриетта не собиралась ее провоцировать своими высказываниями. И не было смысла отрицать очевидное.