Секретный дневник русского олигарха - [15]
– Бьёт фонтаном, – ответила я жизнерадостно.
Поглядывая на него краем глаза, я не могла не отметить, что Галинский выглядел довольно бледным. Я подумала, что, может, он приболел или просто устал, о ненормированном рабочем дне Галинского ходили легенды, говорили, что он работает как папа Карло.
– А как вы? Что новенького? Где какой государственный переворот готовите? – спросила я шутливо, зная, что Галинскому нравились умные и дерзкие люди, к числу которых он меня относил.
– Вы что же, подстрекаете меня?
– О нет, в этом бизнесе я ничего не смыслю. Политика – это ваша стезя, тут вам равных я не знаю.
Галинский любил комплименты, и на этом я как раз и пыталась сыграть, и, судя по его улыбке, это сработало. Вдруг перед моими глазами появились синие туфли от Джимми Чу. Я подняла голову.
– Вы что тут, под столом выпиваете? – раздался весёлый голос Ларисы. – Привет, Абрам. Вот решила подойти узнать, с чего это вы тут оба ползаете. А то отпустила подругу на минутку, а нахожу её с тобой в пикантном и компрометирующем положении.
– О, Ларисочка, здравствуй, дорогая! – Галинский выпрямился и поцеловал Ларису в щёку. – Не волнуйся, твоя подруга цела и невредима; это мы тут бабушкино приданое по бусинке собираем.
В этот момент к нам подошли два официанта и присоединились к поискам, а спустя пару минут нам удалось собрать все или почти все жемчужины с пола.
– Спасибо за помощь, Абрам. Так приятно, что ещё есть настоящие джентльмены, – сказала я с доброй улыбкой на лице. – Послушайте, я знаю, что вы очень занятой человек, но было бы замечательно, если бы вам удалось найти время прийти на один из моих «икорных ужинов». Я была бы очень рада вас видеть у себя в гостях.
– Обязательно соглашайся, Абрам, – добавила Лариса. – У Сашки просто дар проводить эти вечера, тебе очень понравится.
– С удовольствием, обязательно как-нибудь приду, обещаю. В следующем месяце скорее всего получится, – Галинский ответил вежливо. – А вы, девочки, если свободны в субботу девятнадцатого числа, приезжайте ко мне в гости в Рубиновое имение и берите своих мужчин; намечается хорошая гулянка. Ларисочка, передай Льву, что Шилов из Москвы тоже будет; он как раз в это время в Лондон по делам приезжает.
– Отлично! Я Шилова сто лет не видела, и Лев будет рад встрече, – сказала Лариса, закивав головой. – Сашка, ты свободна девятнадцатого?
– Насколько я помню – да, – ответила я, делая вид, что пытаюсь припомнить свой календарь.
Внутри я ликовала: меньше чем за пять минут мне удалось получить приглашение от Галинского. На самом деле я прекрасно понимала, что мне просто очень повезло; учёный по образованию, я всегда ценила дело случая и удачу. Просто-напросто, как в пасьянсе, сложились нужные карты в правильном порядке: Галинский был в хорошем расположении духа, у него намечалась гулянка, какой-то Шилов прибывал в Лондон, из-за чего Лариса тут же приняла приглашение и вообще оказалась свободной в день намечающейся тусовки.
– Договорились, – сказал Галинский бодрым голосом. – Подробностей пока не знаю, мы только вчера решили собраться в этот день; это как раз через две недели получается. Мой секретарь завтра свяжется с вами и сообщит детали. Я думаю, что в районе восьми начнём. Извините, забыл представить доброго товарища из Белоруссии. Геннадий Рубильников. Он тоже будет на вечеринке девятнадцатого. – Галинский кивнул в сторону низкорослого мужчины лет пятидесяти, сидящего за его столом, который в ответ активно закивал головой. – А это – Лариса, жена Льва Садальского, и Саша – её подруга.
Тут к столу подошли пропавшие подружки Галинского с не особенно дружелюбным выражением на лицах. Оглядев нас с Ларисой с ног до головы, обе сквозь зубы прошипели «здрасьте» и уселись за стол. Еле сдерживая улыбки, мы с Ларисой, не обращая на этих дурочек ни малейшего внимания, с понимающим видом кивнули Галинскому и его другу.
– Ну что, мы пойдём к нашему столику. Приятно было познакомиться, Геннадий. Пока, Абрам, – сказала Лариса, чмокнув Галинского в щёчку. – До девятнадцатого.
– До девятнадцатого.
Глава 6
Ключ к…
С того момента, как я получила сообщение на мой мобильный, я не была уверена что за мной нет слежки, поэтому решила не рисковать и отправила посыльную в камеру хранения с поручением забрать содержимое сейфа, а затем передать его мне. Объяснив ей подробно, что необходимо сделать, я отправилась в кафе в парке Хэмпстед Хист, в назначенное место встречи. Этот парк на северо-западе Лондона, окружавший знаменитый Кенвуд-хаус, который в своё время служил резиденцией Уильяма Мюррэя, 1-го графа Мэнсфилда, был моим самым любимым парком в городе; в нём я довольно часто гуляла.
Тот факт, что я жила поблизости от парка, конечно же, играл свою роль, но большей частью моя привязанность к этому месту была связана с его безусловной красотой. Играли немаловажную роль и посетители парка, которые в основном проживали в дорогом районе Хэмпстед и были благополучными обеспеченными англичанами, одетыми в твид, с безупречными манерами и говорящими на великолепном грамотном английском языке. На мой взгляд, это место было одной из образцовых визитных карточек города; именно таким, каким я его и представляла ещё задолго до своего переезда в Англию. Хотя, пожалуй, весь Хэмпстед в действительности был одним из немногочисленных оставшихся островков в Лондоне, которые на самом деле совсем не походили на многорасовую и многокультурную картину современного Лондона. Здесь, казалось, всё оставалось по старинке, я бы сказала – стереотипно, по-английски, хотя уже давно уяснила, что стереотипы не только не дают полной картины, но часто совершенно искажают реальность.
В романе "Время ангелов" (1962) не существует расстояний и границ. Горные хребты водуазского края становятся ледяными крыльями ангелов, поддерживающих скуфью-небо. Плеск волн сливается с мерным шумом их мощных крыльев. Ангелы, бросающиеся в озеро Леман, руки вперед, рот открыт от испуга, видны в лучах заката. Листья кружатся на деревенской улице не от дуновения ветра, а вокруг палочки в ангельских руках. Благоухает трава, растущая между огромными валунами. Траектории полета ос и стрекоз сопоставимы с эллипсами и кругами движения далеких планет.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.