Секретные объекты «Вервольфа» - [102]
— «San. Komp. 3», — прочитал я. — «Комп» — это, скорее всего, «компани» — «рота», значит, по-немецки. А «сан» — наверное, «санитарная», — демонстрировал я знание немецкого языка.
— Третья санитарная рота, — проявил сообразительность Виктор, совершенно не знающий немецкого языка.
— Точно, Витя, — похвалил я. — Значит, здесь размещался немецкий лазарет. Наверное, сейчас мы что-нибудь найдем, что подтвердит наше предположение.
Действительно, за поворотом в конце коридора, который уже стал горизонтальным, мы увидели целую гору разных пузырьков из коричневого стекла. Даже сейчас от них исходил какой-то едкий, чисто медицинский запах. Первое подтверждение того, что здесь был лазарет, мы получили.
Справа фонарик высветил небольшое углубление в кирпичной стене, нечто вроде ниши. Вся она была буквально завалена спрессованным тряпьем, не то бывшими бинтами, не то тряпками, покрытыми коркой кирпичной пыли. От них пахло сыростью. Витя слегка тронул этот ворох лопатой. Верхний слой отвалился, и мы с ужасом отпрянули. На нас смотрели пустые глазницы человеческого черепа. Прямо во лбу у него зияло пулевое отверстие.
— Ничего себе! — вскрикнул Виктор.
Несмотря на то что мы довольно давно уже работали в экспедиции и осмотрели уже не один десяток подвалов на разных поисковых объектах, обнаруживая при этом человеческие останки, вид человеческого черепа в сумрачном подвале Королевского замка вызвал у нас чувство, близкое к ужасу. Рассмотрев его при свете фонаря, мы убедились, что под лежалым хламьем находятся останки немецкого офицера. Это было видно по истлевшему кителю с витым погоном и нагрудной эмблеме в виде орла, распростершего крылья и сжимающего когтями венок со свастикой.
— Давай посмотрим, у него, наверное, сохранился жетон, — предложил я.
Я имел в виду алюминиевый опознавательный знак овальной формы, который носили все военнослужащие немецкой армии. Таких знаков мы находили немало и знали, что по надписям на них можно узнать, в какой части и каком роде войск служил убитый.
— Знаешь, Андрей, я думаю, не надо. Давай лучше посмотрим, что там впереди. Мы же спустились сюда…
— Да знаю я, для чего мы спустились сюда! — не скрывая раздражения, ответил я Вите.
Конечно, я понимал его правоту. Сейчас отвлекаться на второстепенные вопросы было бы неправильным. Наверху все с надеждой ждали, что мы найдем подземный ход, о котором рассказывал Цедрик, и, может быть, приблизимся наконец к заветной цели.
— Ладно, пошли дальше.
Мы стали продвигаться по коридору. Здесь пол был почти свободным от кирпичей. Правда, ноги то и дело натыкались на гнилые доски или ржавые консервные банки. Кругом полно было битого стекла — наверное, бутылок и пузырьков из-под лекарств. У правой стены лежала гора немецких фляг и пустых ранцев, покрытых плесенью. Мы не стали задерживаться у них.
Луч фонаря уперся в стену. Опять поворот! «Что это тут немцы сделали какой-то лабиринт?» — подумалось мне. И тут же, метрах в трех слева, нам открылся дверной проем. Оттуда веяло ледяным холодом. Вообще мы стали замечать, что здесь, на глубине, очень холодно, как будто наверху не жаркий июльский день с палящим солнцем, а морозный февраль с вьюгами и метелями. В свете фонарей мы заметили, как изо рта у нас идет пар — верный признак низкой температуры.
Мы встали в проеме, не решаясь войти в помещение. Это была довольно большая подвальная комната, дальняя от нас часть которой была завалена рухнувшими сверху глыбами перекрытий и стен. Вся комната была заставлена остовами каких-то конструкций с горами тряпья.
— Да это же нары! Здесь и был лазарет! — воскликнул Виктор. — А эти кучи…
— Ладно, я и так понял, — выдавил из себя я. — Сюда заходить не будем. Видишь, — показал я на потолок, — тут все еле держится. Может в любой момент рухнуть.
— Да, Андрей, ты прав. Здесь нас может завалить. Пошли дальше.
Голос Виктора звучал тихо и встревоженно. Гнетущая атмосфера подземелья, заполненного истлевшими останками человеческих тел, повергла нас в уныние. От восторженного ожидания чуда не осталось и следа. Смутное чувство тревоги сжимало сердце, холод подземелья стал проникать внутрь. Я даже почувствовал нервную дрожь.
Что нас ждет впереди, если, пройдя всего каких-нибудь двадцать метров по подземному лабиринту, мы оказались в некоем подобии склепа. У меня даже мелькнула мысль, что эти подвалы похожи на подземное кладбище. Я старался отогнать зловещие мысли, но страх уже поселился в моей душе. Наверное, что-то похожее творилось и с Виктором.
Дальше коридор как-то немного сужался и стал опять идти явно под уклон, теперь уже больше походя на узкий подземный ход, ведущий к какой-то не ясной пока цели. Стены коридора были из красного кирпича, как и все сооружения Королевского замка. Кирпичная кладка, закругляясь кверху, постепенно переходила в потолок, вдоль которого посередине тянулся толстый кабель, накрепко прикрепленный к кирпичам полукруглыми металлическими скобами. Дважды нам попадались стеклянные ребристые плафоны ламп подсветки — наверное, когда-то подземелье освещалось электрическим светом.
По нашим расчетам, мы должны были уже приблизиться к внешней стене здания Унфрида и подземный ход должен был либо вывести нас куда-то в районе замковой террасы, либо несколько глубже, то есть под поверхностью земли уже за пределами Королевского замка. Если расстояние мы кое-как еще чувствовали, то глубину, на которую нас вел подземный ход, не могли определить даже приблизительно.
Кёнигсберг – город, которого нет на карте мира. Сегодня это – Калининград, российский форпост на Балтике, судьба которого задолго до того, как он стал называться новым именем, тесно переплеталась с Россией и ее историей, город сложной и противоречивой судьбы, хранящий множество тайн и удивительных сюжетов. Некоторым драматическим эпизодам из жизни Кёнигсберга-Калининграда, в том числе тем, в которых непосредственно довелось участвовать автору, посвящены главы этой книги.
В предлагаемой читателям книге, основывающейся на подлинных фактах и событиях, автор предпринял попытку с учетом личных впечатлений и рассказов очевидцев, реконструировать события, связанные с исчезновением и поисками Янтарной комнаты. Конечно, еще остаются «белые пятна» в увлекательнейшей истории, которая зовется «спецоперация „Янтарная комната“». Однако большинство пробелов автору удалось восполнить, основываясь на обширном документальном материале, ставшем доступным исследователям в последние десятилетия, а также на анализе документов, находящихся в архивных фондах спецслужб, к которым он имел доступ.
События, о которых рассказывается в книге, самым серьезным образом повлияли не только на историю нашего государства, но и на жизнь каждого человека, каждой семьи. Произошедшая в августе 1991 года попытка государственного переворота, который, согласно намерениям путчистов, должен был сохранить страну, на самом деле спровоцировала Ельцина и его сторонников на разрушение сложившейся системы власти и ликвидацию КПСС. Достигшее высокого накала противостояние готово было превратиться а полномасштабную гражданскую войну, если бы сотрудники органов безопасности не проявили должной выдержки и самообладания.Зная о тех событиях не понаслышке, автор повествует о том, как одним росчерком пера чекисты могли быть причислены к врагам демократии и стать изгоями в своей стране, о перипетиях становления новой российской спецслужбы, о встречах с разными людьми, о массовых беспорядках в Душанбе — предвестнике грядущих трагедий, о находке бесценного шедевра человечества — «Библии» Гутенберга, о поступках людей в сложных жизненных ситуациях.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Курская битва по праву считается переломным событием Великой Отечественной войны. После сокрушительного поражения Вермахта на Огненной Дуге исход Второй мировой был предрешен.Предыдущие книги В.Н. Замулина «Курский излом» и «Засекреченная Курская битва» вызвали большой интерес и у читателей, и у профессиональных историков, как отечественных, так и зарубежных.В своей новой работе автор освещает последнее «белое пятно» в истории Курской оборонительной операции — бои под Белгородом и на корочанском направлении, где соединениям армейской группы «Кемпф» противостояла прославившаяся в Сталинграде 7-я гв.
Проходит время, и то, что вчера считалось великой государственной тайной, перестает ею быть. Тайна становится общим достоянием и помогает понять логику и героических, и трагических событий в истории нашей Родины. Афганская эпопея, на первый взгляд, уже не является чем-то секретным, запретной темой, которую лучше не затрагивать. Но ни в одной из появившихся в последнее время публикаций нет внятного, однозначного ответа на вопрос: кому мы обязаны «афганом»? Свои истинные цели в Афганистане Старая площадь скрывала как только мота.
Разведка — самая закрытая область человеческой деятельности. Но в настоящее время такое понятие о разведке в значительной степени изменилось. Появилось много книг, вышли фильмы и сериалы. И все же разведка и сегодня является самой таинственной областью работы спецслужб. Недаром разведчики-нелегалы — люди необыкновенной судьбы. Такими их делает специфика их опасной деятельности, тайная жизнь под чужими именами и с фиктивными документами. Разведчики-нелегалы — золотой фонд внешней разведки. Это, можно сказать, «штучный товар».
В 1934 году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Только за 1937—1938 годы было арестовано полтора миллиона человек, из них около 800 тысяч расстреляно. В 1954-м мрачное здание на Лубянке снова поменяло вывеску и стало называться Комитетом государственной безопасности - КГБ. Самое странное, что под чекистский меч попадали не только так называемые диссиденты, но и писатели, музыканты, художники и другие деятели искусства, которые, при всем желании, не могли свергнуть советскую власть. Именно поэтому авторитет КГБ в народе был крайне низок, и именно поэтому все облегченно вздохнули, когда в декабре 1991 года Комитет государственной безопасности был упразднен и как таковой перестал существовать.