«Комендант» расхаживал по складу, громыхал саблей, важно снимал и снова надевал пенсне. Осмотрел потолок, стены, взглянул на висящий у дверей градусник, покачал головой.
Проверив винтовки, Зотов заявил, что содержатся они безобразно, не по уставу, и что он обязан забрать их с собой в крепость.
Эсеры заволновались:
— Не имеете права, — полез было тощий эсерик.
— Молчать! — прикрикнул Зотов.
Эсеры притихли. Все выжидающе смотрели на грозного «коменданта».
— Впрочем, винтовки остаются вашими, — успокоил их дядя Андрей. — По первому требованию будут возвращены. Но оставить здесь не могу. Не просите. Не могу. Не по уставу.
Эсеры успокоились. А тощий эсерик осмелел, подошёл к «коменданту» и попросил расписку.
— Ладно, — сказал дядя Андрей, — несите бумагу.
Пока Зотов писал расписку, а потом долго и старательно складывал её вчетверо, рабочие погрузили винтовки и сами залезли в машину. Убедившись, что всё в порядке, дядя Андрей передал расписку эсерам, сел в кабину, и грузовик тронулся.
Развернули эсеры расписку, прочли: «Благодарим за винтовки. С приветом. Путиловцы».
— Стой! — закричал тощий эсерик и бросился за автомобилем.
— Стойте! — закричали другие.
Но автомобиль только прибавил скорость. Высунулся из кабины Зотов и приветливо помахал эсерам.
В этот вечер дядя Андрей вернулся домой на редкость радостный и возбуждённый. Он опять заговорил с Лёшкой о том времени, когда не будет помещиков и капиталистов.
— Теперь уже скоро, — говорил Зотов. — Тут, брат, такие дела… Ленин приехал в Питер.
МАРКСИСТ
Дружба с солдатами Павловского полка началась у путиловцев давно, ещё с Февральской революции. За эти месяцы дружба только окрепла.
И вот путиловские рабочие решили подарить павловцам боевое знамя. Пригласили художника. Тот разрисовал полотнище, а работницы золотом его вышили. На знамени был изображён воин в броне и рабочий с молотом, пожимающие друг другу руки. Вокруг рисунка написано: «Героям гвардейцам-павловцам от рабочих Путиловского завода» и лозунги: «Да здравствует социализм!» и «Да здравствует Интернационал!».
Увидев два непонятных слова, Лёшка вечером пристал к дяде Андрею: что такое социализм и что такое интернационал.
— О Карле Марксе слыхал? — спросил Зотов.
Лёшка отрицательно покачал головой. Тогда дядя Андрей достал какую-то книгу.
— «Коммунистический манифест», — прочитал мальчик на переплёте.
— А от чего он отрекается? — спросил Лёшка.
— Кто отрекается? — не понял дядя Андрей.
— Ну, этот Карл Маркс. Манифест же про отречение пишут. «Мы, Николай Второй…» — стал вспоминать Лёшка слова царского манифеста. Дядя Андрей засмеялся.
— Манифест, — сказал, — это значит что-то провозглашать. Царь провозглашал отречение от престола, а Маркс — новое общество, в котором не будет капиталистов, а всё будет принадлежать народу — рабочим и крестьянам. Это и есть социализм. Понял?
— Понял, — проговорил Лёшка. — Так он, как большевики, против буржуев.
— Правильно, — обрадовался дядя Андрей. — Ну, из тебя получится настоящий марксист.
— А про интернационал? — спросил Лёшка.
— Интернационал — это про то, чтобы рабочие и крестьяне всех стран боролись вместе.
— Это, как на фронте, братание.
— Правильно, — снова сказал дядя Андрей. — Национальности разные, а задачи общие: вместе против буржуев. А знаешь, что Маркс сказал про рабочих?
Лёшка опять замотал головой.
— Рабочие — это могильщики капитализма. Так кто могильщики капитализма? — переспросил Зотов.
— Рабочие.
— Верно. Ну, ты и вправду настоящий марксист.
На следующий день Лёшка поманил Пашку Мельника и спросил:
— Что такое социализм?
Пашка смотрел на Лёшку глуповатыми глазами и не знал, что ответить.
— Э-эх, — произнёс мальчик. — Не знаешь. А кто такой Маркс?
И снова Пашка моргал глазами.
— Ну, а кто такие могильщики капиталистов? — не отставал Лёшка.
— Это те, что могилы роют, — выпалил Пашка.
— Правильно, — сказал Лёшка. — Ну, а кто для буржуев рыть будет?
— Как — кто? Кого наймут, тот и будет.
— Ничего-то ты не знаешь, — опять проговорил Лёшка. — Рабочие будут рыть. Наши, путиловские.
Пашка недоверчиво посмотрел на приятеля.
— Вот крест, — произнёс тот. — У дяди Андрея книга такая есть. Давай для генерала Дроздова могилу выроем, — предложил Лёшка.
Пашка прищурил глаза.
— Это чтобы с завода выгнал? — Перед директором Пашка трусил.
— Так теперь же рабочий контроль, — успокаивал Лёшка. — А потом всё равно рыть будут. Давай первыми.
Пашка наконец согласился. Достали лопаты. Стали спорить о месте. Выбрали за шрапнельным цехом, рядом с заводской свалкой.
Но тут про могилу узнал дядя Андрей.
— Ну, марксист, — усмехнулся он, глядя на Лёшку. — А говорил — понял. Да разве в вашу могилу капитализм упрячешь?!
— Так мы и ещё…
— Подожди. Не надо, — уже серьёзно сказал Зотов. — Вот поживёшь узнаешь, что значит быть могильщиком капитализма.
НАЧАЛОСЬ
В середине октября в Петрограде на тайной квартире состоялось заседание Центрального Комитета партии большевиков. Выступал Ленин. Владимир Ильич говорил, что за те месяцы, которые прошли после Февральской революции, народ окончательно убедился, что его обманули. Рабочие, крестьяне, солдаты не верят больше Временному правительству. Они готовы силой оружия прогнать капиталистов и помещиков и взять власть в свои руки. Ленин внёс предложение немедленно начать вооружённое восстание. Центральный Комитет принял предложение Ленина. Центром подготовки восстания стал Смольный, в помещении которого большевики организовали свой штаб.
