Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - [181]
На следующий день меня стал допрашивать подполковник армии США Бертон Эллис. Темой допроса являлась Арденнская наступательная операция, получившая у американцев название Битва за Выступ, а главный вопрос, вокруг которого крутилось дознание, звучал так: «Отдавало ли командование 6-й танковой армии СС приказ о расстреле американских военнопленных?»
На этот вопрос у меня был один ответ, заключавшийся в том, что сам я такой приказ в глаза не видел и в существование его не верю. Мною неоднократно подчеркивалось, что отдача подобного приказа частям германских войск, как и его исполнение немецкими солдатами, полностью исключалась. Если бы такое произошло, то об этом все бы знали. Я сослался также на циркуляр командования 6-й танковой армии СС, разосланный во все немецкие части и в котором содержался точно такой же вопрос, заданный на основании подобного утверждения неприятельского радио Кале. На мой взгляд, этот циркуляр тоже подтверждал отсутствие какого-либо злого умысла со стороны немецкого командования.
Допрос проводился в течение четырех часов и на столь повышенных тонах, каких я еще не слышал.
В течение последовавших недель было проведено еще пять допросов, крутившихся вокруг Арденнской наступательной операции, которые, однако, носили чисто деловой характер и проводились более дружелюбно. От дознавателей я узнал много нового о сильном воздействии распускавшихся нами слухов. Их жертвами оказались даже два американских офицера, которые очутились за решеткой за их мнимую принадлежность к 150-й танковой бригаде.
11 августа оказалось особо радостным днем. В то утро дверь внезапно распахнулась, и я увидел на пороге своего друга Карла Радла, которого втолкнули в мою камеру. Он тоже опешил от удивления. Мы оба, не сговариваясь, уже несколько недель подряд просили мистера Бовса разместить нас вместе, поскольку наши допросы якобы были окончены. И вот нам удалось добиться своего!
Естественно, нам было что рассказать друг другу, и время, которое в одиночестве тянется так медленно, потекло гораздо быстрее. Теперь мы вместе совершали наши ежедневные прогулки, вместе мылись в темпе скорого поезда и вместе смеялись над всем тем, что поодиночке нас так сильно раздражало.
Между тем нас перевели в крыло А в камеру номер 5А, а из окна, когда оно было открыто, стал просматриваться плац, на котором нам разрешалось совершать пешие прогулки. По этим прогулкам, позволявшимся только избранным, мы поняли, что наши «акции» заметно подросли. Вот только было неясно, в каком именно смысле.
Произошли и другие изменения, принесшие разнообразие в нашу скучную жизнь. Как-то раз по нашу душу прибыли особо высокие гости, и сержант проинструктировал нас, чтобы мы по условленному стуку встали в камере спиной к двери с поднятыми руками. В этой связи мне показалось, что через три месяца после капитуляции команда «Руки вверх!» сильно запоздала. Но делать было нечего, и нам пришлось подчиниться.
10 сентября наше совместное пребывание в камере неожиданно закончилось. Караульный рывком открыл дверь и, ткнув пальцем в мою сторону, крикнул:
— Шевелись! Даю пять минут на сборы!
Паковать мне было нечего — за все время мне удалось разжиться всего лишь второй рубашкой. Так что все оставшееся время ушло на прощание. Снаружи на меня вновь надели наручники, усадили в машину и отвезли на аэродром. Только там, увидев других пассажиров самолета, я понял, куда мы направлялись — в Нюрнберг!
Глава 24
Полет в Нюрнберг. — Геринг в камере напротив. — Борьба с депрессией. — Рудольф Гесс[302]. — Отец Сикстус. — В «свободном крыле для свидетелей». — Идолы, свергнутые с пьедестала. — Меры безопасности. — Кто угрожал Нюрнбергу? — В Дахау. — «Охраняется как кобра». — Снова в Нюрнберг. — Лагерь Регенсбург. — Поездка по немецкой территории. — Опять в Регенсбург
В двухмоторном самолете было много знакомых лиц. Среди них находились: гроссадмирал Дёниц, генерал-полковник Гудериан, оберстгруппенфюрер Зепп Дитрих, министр Зельдте[303], которого я видел только на фотографиях, Бальдур фон Ширах, доктор Кальтенбруннер и другие. Стояла чудесная летная погода, но полностью отдаться приятным ощущениям от полета я не смог — не давала неопределенность будущего. Лица других пассажиров тоже были серьезными.
С нюрнбергского аэродрома нас на машинах Красного Креста доставили во Дворец правосудия, а перед этим сопровождавший нас американский капитан снял с меня наручники — видимо, ему самому такая мера предосторожности показалась нелепой. Тогда никто и не думал, что не всем, кто переступал порог этого здания, было суждено вернуться обратно. В одном из помещений дворца нас встретил комендант тюрьмы полковник Андрус.
Из всех прибывших погоны на униформе были только у гроссадмирала Дёница и у меня. Однако, после того как нам разъяснили, что в этом месте все прибывшие являются простыми заключенными, мы со смирением позволили снять с нас данные атрибуты былой принадлежности к германскому вермахту.
Меня поместили в камеру номер 31 на нижнем этаже. Через открытую откидную крышку тюремной двери я с любопытством принялся изучать свое новое окружение. Взгляд упал на дверь камеры, располагавшейся прямо напротив моей, в проеме которой стоял Герман Геринг. Видимо довольный своим размещением, он кивнул мне. Надо признать, что в тюрьме Дворца правосудия все было организовано наилучшим образом, и в первые дни мне такие перемены даже нравились.
Отто Скорцени – родоначальник нацистских коммандос. Прежде всего, очень сложно найти как в реальной жизни, так и в художественной литературе более невероятные приключения, чем те, что выпали на долю этого офицера СС – личности, к счастью союзников-англичан и американцев, так и не сумевшей реализовать себя до конца. Освобождение Муссолини и занятие Замка на Горе в Будапеште сделали бы честь героям Дюма и гангстерских романов тридцатых годов. Редкий кинобоевик содержит столько приключений, сколько их пережил Скорцени, выполняя секретные задания в разных странах Европы.
Отто Скорцени, объявленный после 2-й мировой войны «самым опасным человеком в Европе», имя которого обросло мифами, подробно и захватывающе рассказывает о своей службе в частях СС особого назначения, раскрывает тайны проведения самых дерзких операций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это похоже на легенду: спустя некоторое время после триумфальной премьеры мини-сериала «Семнадцать мгновений весны» Олег Табаков получил новогоднюю открытку из ФРГ. Писала племянница того самого шефа немецкой внешней разведки Вальтера Шелленберга, которого Олег Павлович блестяще сыграл в сериале. Родственница бригадефюрера искренне благодарила Табакова за правдивый и добрый образ ее дядюшки… Народный артист СССР Олег Павлович Табаков снялся более чем в 120 фильмах, а театральную сцену он не покидал до самого начала тяжелой болезни.
Автор текста - Порхомовский Виктор Яковлевич.доктор филологических наук, профессор, главный научный сотрудник Института языкознания РАН,профессор ИСАА МГУ Настоящий очерк посвящается столетию со дня рождения выдающегося лингвиста и филолога профессора Энвера Ахмедовича Макаева (28 мая 1916, Москва — 30 марта 2004, Москва). Основу этого очерка составляют впечатления и воспоминания автора о регулярных беседах и дискуссиях с Энвером Ахмедовичем на протяжении более 30 лет. Эти беседы охватывали самые разные темы и проблемы гуманитарной культуры.
Впервые в истории литературы женщина-поэт и прозаик посвятила книгу мужчине-поэту. Светлана Ермолаева писала ее с 1980 года, со дня кончины Владимира Высоцкого и по сей день, 37 лет ежегодной памяти не только по датам рождения и кончины, но в любой день или ночь. Больше половины жизни она посвятила любимому человеку, ее стихи — реквием скорбной памяти, высокой до небес. Ведь Он — Высоцкий, от слова Высоко, и сей час живет в ее сердце. Сны, где Владимир живой и любящий — нескончаемая поэма мистической любви.
Роман о жизни и борьбе Фридриха Энгельса, одного из основоположников марксизма, соратника и друга Карла Маркса. Электронное издание без иллюстраций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.