Секретная династия - [13]
Тем не менее, повеление Александра II насчет книги Корфа оставалось в силе, и 6 сентября 1857 года последовало объявление о четвертом издании («втором для публики»)[66].
Вскоре, однако, отозвалась и левая критика, которую предсказывал граф Адлерберг. В России ей невозможно было выйти в печать, но она существовала, и прежде всего в декабристских кругах. 21 августа 1857 года. И. И. Пущин писал Г. С. Батенькову о книге Корфа: «На меня она сделала очень мрачное впечатление и еще более отдалила от издателя». Через день в письме к М. И. Муравьеву-Апостолу Пущин сообщал: «Я с отвращением прочел ее, хотя он меня уверял, что буду доволен [...]. Убийственная раболепная лесть убивает с первой страницы предисловия»[67]. Накануне, 22 августа, М. И. Муравьев-Апостол писал М. И. Бибикову: «Вчера вечером мы кончили знаменитое произведение Модеста Корфа. Не понимаю, что могло понудить издать неуместную похвалу человеку, который так несчастно для России кончил свое жалкое поприще. От Петра до баб, подобных Анне и Лизавете, царствование «незабвенного» самое неблистательное для России. Жду с любопытством, что скажет «Полярная звезда» при разборе панегирики. Есть простор перу» (Г. XIII. 504, комментарии И. В. Пороха).
Редакторы «Полярной звезды» не замедлили высказаться.
В Англию книга Корфа была отправлена довольно рано: автор желал пристроить английский перевод у известного издателя Муррея, но тот требовал сначала текст, «так как Англия в последние годы была уже наводнена во множестве книгами о России»[68]. Дальнейший ход событий восстанавливается по объявлениям и публикациям в Вольной русской печати и все той же Записке Корфа о своем труде. «Временник» Корфа тем интереснее, что он составлялся под непосредственным впечатлением от событий.
Официального историка и его переводчика (Шау) удивляло долгое молчание издателя, получившего английский текст книги: «Мы оба изъясняли себе упорное молчание Муррея влиянием индейской революции[69], подчинившей себе все другие интересы в Англии, как вдруг одним утром уже в сентябре является ко мне Шау, торжественно держа в руке 1560-й нумер (19 сентября) лондонского «Атенея» с объявлением о книге [...]. Но увы! На другой странице того же нумера «Атенея» рисовалось вот что[70]: «Мистер Трюбнер и К°, 60, Патерностер роу, Лондон, спешат объявить, что они приготовили для публикации английский перевод «Восшествия на престол Николая I», составленного статс-секретарем бароном Корфом, со вступлением и критическими замечаниями Александра Герцена».
Следственно, и английскому нашему переводу являлся соперник — и какой еще! С введением и критическими примечаниями пресловутого Герцена — Искандера, который, в мстительной своей ненависти к императору Николаю, к его памяти, даже к его имени, не оставит облить все это желчью и ядом и которого работа, как нет сомнения, придется более по вкусу и более удовлетворит любопытство и чувство героев Альмы и Редана [англичан], чем наш невинный перевод! Вскоре за тем Шау, уже переехавший в город, получил телеграфическую депешу от Муррея, в которой, благодаря искусству наших переписчиков, невозможно было добраться никакого смысла, и наконец уж только 6 октября н. ст. пришло к нам обстоятельное письмо, которым Муррей уведомлял, что его издание готово, что на первый раз напечатано всего только 1000 экземпляров и что, сделав издание на свой счет, он из прибылей предоставляет Библиотеке половину. Неважная пожива ввиду совместничества Герцена, которого жала я непременно ожидал и еще ожидаю в русских его изданиях, но никак не думал встретиться на почве английского книгоделания»[71].
«Герцен недолго заставил себя ждать», — отметил Корф. Действительно, 20 сентября 1857 года, следующим днем после объявления во влиятельном лондонском «Атенее», датируется первый документ «Антикорфики» (выражение Герцена) — «Письмо к императору Александру II (по поводу книги барона Корфа)».
Эта известная герценовская декларация была напечатана в четвертом номере «Колокола», от 1 октября 1857 года (вышел в свет в середине октября). Тот же выпуск вольной русской газеты наносил еще два удара по книге «Восшествие на престол Николая I» и ее автору (оба эпизода зафиксированы Корфом в его Записке).
Во-первых, Герцен отозвался о 2-томном парижском издании Альфонса Баллейдье «История императора Николая (30 лет царствования)». Корф находил, что Баллейдье много у него заимствовал и «многому помешал»[72]. Герцен же напечатал в «Колоколе»: «“Несчастья не ходят в одиночку, — говорит Шекспир, — а толпою”. Вслед за книгой статс-секретаря и кавалера Корфа явилась история императора Николая в двух томах, сочинение Баллейдье. Этой книги мы совсем не понимаем. Ну, положим, Корф, статс-секретарь, кавалер, тайный советник, библиотекарь и не знаю что, — имеет право на подобострастие перед Николаем. Ну, а этот Баллейдье (Альфонс) по доброй воле, по химическому сродству написал книгу еще более верноподданническую!..
Но если “усердие все превозмогает”, то усердие с излишеством все портит. Нельзя заподозрить нас в симпатии к императору Николаю, а уж и нам что-то сделалось жалко, что Корф и Баллейдье выдают Николая и всех присных его на всеобщее посмешище, не щадя ни пола, ни возраста» (
