Секрет покойника - [124]

Под каждым стеклышком одна и та же буква.

Не похоже, что это простое совпадение. За этим явно что-то кроется.

Эбби убрала ожерелье и внимательно посмотрела на расположение букв в стихе. Как и следовало ожидать, они составили ту же фигуру, что и на ожерелье: крест.

Драгоценные камни под ключевыми буквами. Но буквы были одни и те же. Эбби наморщила лоб, чувствуя, как к ней вновь подкрадывается головная боль. Затем ее осенило: что, если это не ключевые буквы, а ключевые слова? Она выбрала все пять слов, содержащих букву S, и выписала их. Затем встала с постели и, подойдя к ванной, постучала в дверь. Барри зорко следил за каждым ее движением. Рука его при этом неумолимо приближалась к карману куртки.

Изнутри щелкнула задвижка, и Марк открыл дверь. К уху у него был прижат мобильник. Увидев перед собой Эбби, он окинул ее колючим взглядом.

— В чем дело?

— Этот ваш оксфордский профессор все еще на линии?

— А зачем он вам?

— Спросите у него, что это значит?

С этими словами Эбби протянула ему бумажку с выписанными из текста словами: SIGNUM INVICTUS SEPELIVIT SUB SEPULCHRO.

Марк вытаращил глаза.

— Я тебе перезвоню, — произнес он в трубку, кто бы ни находился на том конце линии. Затем, пробежав пальцами по кнопкам, вновь прижал телефон к уху. Эбби подождала, пока он прочтет фразу, затем назвала каждое слово по буквам. Зажав телефон между плечом и ухом, Марк наклонился над раковиной, готовый написать ответ, который за этим последует.

— Спасибо.

Марк нажал отбой и пару мгновений тупо смотрел в висевшее в ванной зеркало. Эбби была видна написанная на его лице растерянность.

— Если кратко, то это переводится так: «Непобедимый закопал знак под гробницей». Мой человек, его имя Найджел, говорит, что в принципе фраза может значить следующее Непобедимый — то есть император Константин — закопал штандарт — то есть лабарум — под своей гробницей.

— А нам известно, где находится эта гробница? — это из-за спины Эбби подала голос Конни и вопросительно посмотрела на Марка.

Но Эбби уже знала ответ. Она помнила, что ей сказал Нико-лич: когда турки захватили Константинополь, они разрушили мавзолей Константина, который находился в церкви Святых Апостолов, и построили на том месте мечеть.

— Это в Константинополе.

— В Стамбуле, — поправила Конни. — Константинополь пустили в расход[19].

— Под мечетью.

— Мечетью? — Марк нахмурился. Конни пробежала пальцами по клавишам смартфона и менее чем за полминуты выдала готовый ответ.

— Под мечетью Фатих.

Марк был уже на пол пути к двери.

— Нам туда. Снимаемся с места.

— А как же Майкл? — спросила Эбби. Она запомнила боль расставания на его лице перед тем, как он повернулся и исчез. Потерять его снова — это было бы больнее, чем получить пулю.

Но Марку это было безразлично.

— Наша главная цель Драгович. Майкл рано или поздно попадет в наши сети.

— А я? — Эбби вспомнила слова, сказанные им в кафе: мол, через три часа она уже может быть дома, в тепле и уюте, и конец истории. Можно забыть про всю эту безумную гонку. Единственное, чего ей хотелось, это наконец выспаться.

— Вы поедете с нами, — сказал Марк и, увидев разочарование на ее лице, добавил с противной улыбочкой: — Вы нам нужны. Вы наша приманка.

Глава 42

Константинополь, июнь 337 года

Угроза смерти, как ничто иное, заставляет нас умерить рвение. Такого неспешного месяца, как прошедший, у меня не было за всю мою жизнь. Каждый день по возвращении из Никомедии я соблюдал один и тот же распорядок дня. Поздно вставал и рано ложился. Я прорабатывал данный мне Ур-сом список, всякий раз прибегая к одной и той же лжи: мол, Константин поручил мне, чтобы я в свою очередь просил их поддержать его сыновей. Я посещаю бани, но в разговоры не вступаю. И никогда не хожу на форум. Я отпустил всех моих рабов, кроме управляющего, но даже он не нагружен поручениями. Иногда я задаюсь мысленным вопросом: а как Крисп провел свою последнюю неделю в Пуле? Интересно, кого пришлют ко мне?

Последним в моем списке значится Порфирий. Я приберег его на самый конец — он олицетворяет для меня вещи, о которых я не желаю думать. Когда над вашей головой навис отложенный до поры до времени смертный приговор, воображение лучше держать в узде.

День, когда я отправляюсь к нему, жаркий и душный. Безжалостное солнце как будто задалось целью наказать город за смерть своего любимого сына. Я довольно долго жду на крыльце дома и уже готов повернуть назад, когда мне наконец открывают.

— Я почти никого не принимаю в эти дни, — виновато объясняет Порфирий. — Так безопаснее.

В открытую дверь мне хорошо виден стоящий посреди атрия стол, на нем — кубки и блюда. Но я никак это не комментирую.

— Ты не против, если мы поговорим в кабинете? Я тут затеял ремонт атрия.

Бросаю взгляд в сторону атрия — никаких рабочих я там почему-то не заметил. Лишь дверь, которую за мной закрыла чья-то невидимая рука.

Порфирий ведет меня к себе в кабинет. Стол завален бумагами, планами, чертежами чего-то похожего на храм. Раб приносит нам вина. Я беру кубок, но к губам не подношу.

— Константин просил меня прийти к тебе, — произношу я. Эту строчку я выучил наизусть и уже почти позабыл, что это ложь. Впрочем, Порфирий не настолько наивен.