Секрет королевы - [25]

Кэл не отвечает, но поворачивает свою лошадь на запад. Рима никогда не ждет, что наилучший маршрут или наилучшее место для привала укажет он. Ее ум постоянно работает, она непрерывно думает о следующем ходе, о следующей опасности. Пожалуй, это хорошее качество, думает он, но как же от него устаешь.

– Я поеду вперед, – бросает она и обгоняет его на своей гнедой. Кэл оглядывается на Джендера, тот качает головой и подавляет улыбку.

– При таком темпе мы доедем до Серроне уже завтра, – говорит Кэл Джендеру, и так оно и происходит. На следующий день незадолго до наступления темноты лес заканчивается и начинаются поля, а затем появляются дома, из всех их труб идет дым, и над ними возвышается дворец Виолла Руза.

Рима восхищенно свистит.

– Красивый замок, – замечает она.

– Это не замок, а дворец, – скрипучим голосом возражает Джендер, и Кэл удивляется тому, что он заговорил о чем-то, не связанном с погодой или с тем, какой выбрать путь. Возможно, Рима и ему действует на нервы.

– Мы все встретимся с королевой? – спрашивает она, ничуть не смутившись от резкого тона Джендера. – Или только ты, командир?

– Только я, – отвечает Кэл.

– Я слыхала об окнах этого дворца, – говорит Рима. – Мне о них рассказала одна из кухарок, которая в молодости работала на тамошних кухнях. Она сказала, что в большом зале Виоллы Рузы в некоторые окна вставлено настоящее цветное стекло. Подумать только! И на каждом таком окне изображена роза с тремя кругами.

Она толкует о королевской печати Реновии. Кэл хорошо знал эту печать.

– Эти три круга символизируют вечность, – объясняет он.

– Жаль, что их не четыре. Четыре государства Авантина и все такое.

Кэл пришпоривает свою лошадь. Сейчас ему не хочется думать о четырех государствах Авантина. Это напоминает ему о династических соображениях и долге – обо всем том, что разлучает его и Сирень.

Сирень. Впервые он увидел ее в Виолле Рузе, тогда она предстала перед ним в облике принцессы, а не в своем другом обличье – обличье сельской девушки по имени Тень. Он никогда не забудет тот день, когда его провели к королеве Лилиане в зал для аудиенций, богато украшенный и грандиозный. Огромные двери с витыми золотыми ручками, словно вышедшие из сказки. Высоченный сводчатый потолок, высокие окна. Королева восседала на своем троне, а рядом с ней сидела та самая таинственная принцесса, которую доводилось видеть лишь немногим. В принцессе Сирени было невозможно узнать Тень. На ее голове был серебристо-белый парик, напоминающий громадный торт, а на лице – белая маска с отделкой из перьев, закрывающая большую часть лица. В тот день Кэл ее не узнал.

Иногда ему кажется, что сейчас он тоже ее не узнает.

Ворота отворяются. Кэла и его ассасинов ожидают – стало быть, гонец Хансена благополучно добрался до Виоллы Рузы. Скромным попутчикам Кэла, как он и предсказывал, не позволяют войти во дворец. Их проводят в конюшню, и, похоже, по крайней мере Джендер этому рад. Они проведут эту ночь, имея крышу над головой и съев ужин, который им не пришлось убить и приготовить самим. Кэл не знает, сколько времени они проведут в столице, но их лошадям определенно нужен отдых.

Джендер и Рима отводят лошадей в конюшню, а Кэла приглашают явиться во дворец. Он просит дать ему время привести себя в порядок перед аудиенцией у королевы, но капитан ее гвардейцев говорит, что ее величество желает увидеть Кэледона Холта, как только он появится здесь. Кэл осознает, что у него замызганный вид, грязь покрывает его одежду, въелась в каждую складку и каждое углубление его лица, чего с ним никогда не бывает в Монте. Но Реновия – это его отчизна, а Лилиана – это его королева. Прежде чем стать правой рукой Сирени, он был Королевским Ассасином Реновии, то есть тем же, кем до него был его прославленный отец.

Его покойный отец. Что бы сказал Кордин Холт, узнай он, какую жизнь ведет теперь Кэл, жизнь тайного любовника чужой жены? Что бы сказал его отец о неспособности Кэла подавить мятеж афразианцев и разыскать Свитки Деи?

Странно снова находиться в этом дворце, в его великолепной приемной, где стены увешаны портретами королей и королев Реновии. Кэл смотрит направо, где рядом висят портрет короля Эзбана, отца Сирени, и портрет королевы Лилианы, написанный, когда она была молода.

Кэл поражается, обнаружив, что портрет Сирени – маленькой девочки заменен портретом Сирени, изображенной в день ее свадьбы в короне и богатом наряде и улыбающейся царственной счастливой улыбкой. Он едва не спотыкается при виде этого изображения. У него такое чувство, будто Сирень сейчас здесь, рядом с ним, но это не та Сирень, которую он знает. На этом портрете она счастливая жена Хансена, всходящая вместе с ним на их трон, словно это и есть то, чего она хочет больше всего.

Может, так оно и есть, думает Кэл. Возможно, ее другая жизнь, в которой она именовалась Тенью, была всего лишь сном, всего лишь игрой. Здесь, в этом зале, она окружена портретами ее легендарных предков, вплоть до жестокого короля Фраза с его бородкой клинышком и сощуренными глазами. Заветом Деллафиоре всегда было стремление к власти, а вовсе не любовь.