Секрет - [5]
— Фашист! Фашист! — закричал Волик. — Стреляйте в него, стреляйте!
— Стреляйте! Бейте без промаха! — подхватили ребята.
И стали кидать снежками в бабу. Отбили ей руку, голову проломили. А потом всей гурьбой бросились ребята в атаку. Налетели на бабу, повалили и давай месить снег. Лезут один на другого, снежками кидаются. А потом разделились на два отряда и давай друг друга обстреливать.
Сначала побеждал отряд, которым командовал Волик. Но противники налепили большой запас бомб, выскочили из крепости, из-за кустов, и погнали врага.
Отряд бросился бежать, покинув своего командира. Волик храбро отступал последним. Но враг продолжал наступать.
Тут не выдержал Волик. Побежал что было духу. С торжествующими криками гнались за ним враги. Выгнали из сада.
На улице оба отряда снова сошлись и стали спорить: кто сильнее?
Вместе со всеми дошел до дому и Волик. Вошел в комнату. Мать была уже дома. Спросила недовольно, где пропадал, откуда пришел такой мокрый.
— А там… — сказал Волик.
Мать стянула с сына башмаки и пальто и повесила сушить. И тут Волик вспомнил, что забыл в саду свои тетради и книги.
В саду возле самой дорожки лежат они в сугробе. Можно было бы еще сбегать за ними, да мать спросит, куда он идет. А рассказать ей нельзя: ругаться будет.
Сидит Волик, нахмурился и не знает, что ему делать. Даже есть не хочется. Смотрит мать на сына, удивляется.
— Уж не заболел ли ты, разбойник? Почему не ешь?
Потихоньку прикоснулась ко лбу. Нет, не горячий. Странно! Всегда, как только поставят на стол еду, Волик уже тут как тут. Все, что можно съесть, съест. Иногда мать даже подумает: «Маленький, а сколько ест! Ну и пусть ест на здоровье: большим вырастет. Набегается, небось, за день…»
Долго не мог заснуть Волик. Все перед глазами книжки. Лежат они в снегу, хозяина ждут. А, может, кто-нибудь уже подобрал их и унес?
Ой, пропали книжки! И что же теперь матери скажешь? Да и Вера Владимировна обязательно спросит. Что ей отвечать?
Рано проснулся на другой день Волик. Позавтракал с матерью. И только она на работу, Волик за шапку, за пальто и — в сад. Прибежал к тому самому месту, где оставил вчера книги. Тут, в этом сугробе, лежали они вчера. Вот далее отпечаток на снегу. Четырехугольник — вот и все, что осталось теперь от книжек.
Печально пошел Волик домой.
Сидит один в комнате, на улицу не выходит — напрасно его ребята зовут. Подумать только — книжки потерял!
А в школу иттп все-таки надо. Вчера сам дал честное пионерское, что обязательно придет на час раньше.
Вышел Волик из дому, дошел до школы и — повернул назад.
Ну, как же он теперь будет заниматься, если нет у него больше ни одной тетради и ни одной книжки? Какой же он теперь ученик — без книжек?
«Ах, найти бы только книги! — думал Волик. — Я б уж больше никогда-никогда не бросал их в снег. И не забывал бы о них, и девчонок бы за косы не дергал, и не дрался бы, и «плохо» ни одного не было бы у меня, и разговаривать на уроках перестал бы. И всегда-всегда слушал бы, что говорит Вера Владимировна».
Снова вернулся Волик в сад. Ему почему-то казалось, что за эти обещания кто-то принесет его книги и положит на то самое место, где он их забыл. В тот самый четырехугольничек.
Наклонился Волик над сугробом — будто иголку потерял. Ничего! Смотри — не смотри, а книжек все равно нет!
Снова подошел Волик к школе, а там шум, крики, возня началась перемена. Распахнулись двери, и школьники гурьбой выбежали на улицу. Между ними несколько ребят из Волиного класса. Спрашивают Волика, почему он не был на первом уроке. Потащили его в класс.
Урок начался с чтения.
Вера Владимировна подошла к Волику и велела ему читать. Волик потянулся было к книжке Кати, соседки по парте.
— Читай но своей, — приказала учительница.
Стоит Волик. Стоит и смотрит на парту, — будто это не парта, а книжка.
— Ну, читай, мы ждем! Где твоя книга? Где твои тетрадки?
— Да он же без книжек пришел! — сказала востроглазая Катя.
— Молчи! — прошипел Волик и толкнул ее ногой под партой.
— Где же твои книги? — повторила учительница.
— Да я… я… Украли мои книжки.
— Украли? Да кто ж их украл?
— Шел я по улице, а навстречу дяденька. Здоровенный- здоровенный, больше вас. Выхватил у меня книжки — и бежать. Я уж за ним гнался-гнался — все равно не догнал.
— Я все знаю, только вот не знаю, почему ты говоришь неправду.
— Мне стыдно было сказать, что я забыл. А книжки у вас?
— Книжки у меня. Вот они. Бери.
Никак не мог понять Волик, откуда все узнала Вера Владимировна.
А дело было так. Вера Владимировна возвращалась из школы. Нашла в саду на снегу тетрадки и книги. Посмотрела — Волины. Тут она сразу поняла, как все произошло.
По окончании уроков Вера Владимировна позвала на совещание Яшу, Васю и Полю. Пришла и Нина — староста. Совещание, конечно, было секретное. Никто не должен был знать, о чем они совещались.
Но Нина подумала:
«Скажу одной Кате, чтобы никто-никто больше не узнал».
Нина — Кате. А Катя — только Любе. А Люба — только Тоне. Тоня — Фире. Фира — Дусе. Дуся — Циле.
А Поля решила сказать только Гале. Галя — Руфе. Руфа — Кире. Кира — Лиле. Лиля — Рае. Рая — Мае.
И все только по секрету, чтобы никто больше не знал.
