Седьмое таинство - [40]

Потому что верил, что Лудо Торкья убил его сына. Или, вернее, что студент знал, где находится семилетний Алессио, может быть, еще живой, но отказался сказать, несмотря на избиение.

Вспомнилось и то, что сказал по этому поводу Перони. Любой отец отреагировал бы точно так же.

Фальконе слушал эти крики почти час. И если бы не вмешался, они продолжались бы до тех пор, пока Торкья не умер прямо в камере. Не все так просто с этим внезапным взрывом ярости. Браманте методично превращал Торкью в кровавое месиво, намеренно и жестоко, с упорством, не поддающимся пониманию.

В памяти всплыло еще одно воспоминание. После того как Лудо признали умершим, когда в квестуре началась жуткая паника, когда все только и думали, как это замять, Фальконе нашел время подумать о физическом состоянии Джорджио Браманте и потребовал осмотреть руки убийцы. Костяшки пальцев кровоточили, кожа была содрана сильнейшими ударами, на двух пальцах даже кости виднелись. Арестованному нужно было наложить швы, в потом немедленно и серьезно лечит Несколько недель спустя адвокаты перед каждым судебным заседанием вполне намеренно снимали с рук бинты, заклеивая раны лейкопластырем телесного цвета и стараясь не показывать публике оборотную сторону этого человека, которого газеты день за днем превозносили и восхваляли. Такой вот отец, который сделал то, что на его месте сделал бы каждый отец…

— Ну, я так не думаю, — пробормотал Фальконе.

— Простите, инспектор?

Лео и забыл о том, что эта женщина все еще здесь. Сидит в темном уголке штабного автобуса и ждет дальнейших распоряжений. Роза — он и сам удивился — уже успела заслужить его одобрение, после того как Тереза Лупо уговорила взять ее обратно в группу. Прабакаран думала и действовала быстро, у нее была отличная память, и новый член команды не задавал глупых вопросов. За какие-то пару часов она сумела добраться до сути нескольких важных положений, что, несомненно, явилось результатом ее интеллектуального уровня и способности вычленить важное, что еще можно было нарыть из архивных данных. А там было не много. Через месяц после того, как Браманте сел в тюрьму, Дино Абати навсегда покинул Италию, забросив то, что обещало стать хорошей научной карьерой, Может быть, бывший профессор успел выследить его в каких-то других краях, нашел и сделал с ним то, что считал нужным и правильным в данных обстоятельствах. «Интересно, а мы про это когда-нибудь узнаем?» — подумал Фальконе.

Надо сосредоточиться.

Он уже потерял счет тому, сколько раз он это повторял молодым полицейским, пытавшимся разобраться с избытком информации, с цепочкой разных возможностей, едва различимых в путанице следствия. А теперь Лео знал, что ему и самому надо бы последовать собственному совету. Да, он, кажется, утратил хватку. После ранения что-то неважно варит голова. На все требуется время. И еще работа, она тоже требуется. Полицейский только сейчас сообразил, что именно работы ему в последнее время страшно не хватало. Постоянное присутствие рядом Рафаэлы Арканджело лишало его способности здраво судить, заставило забыть, кто он такой. И теперь настало время расставить все по своим местам.

Следователь обернулся к Розе:

— Убедитесь, что засада по-прежнему ведет постоянное наблюдение. Им там еще долго сидеть.

Та кивнула и спросила:

— Как мы теперь найдем преступника?

Вопрос предсказуемый. Такой обычно задают новички. Фальконе почувствовал странное удовлетворение, услышав его.

— Вероятно, не найдем. Он сам нас найдет. Браманте что-то ищет. Или кого-то. И при этом попадает в наше поле зрения. Когда разыскиваемый не занят поисками, он, видимо, для нас недосягаем. Слишком умен и не оставляет заметных следов. И не общается со знакомыми.

Тут Лео вспомнил, о чем она говорила раньше.

— Если у него имеется все это снаряжение, я склонен думать, что он прячется где-то в катакомбах. Бывший профессор знает подземелья Рима лучше, чем кто-либо другой в городе. Преступник может прятаться каждую ночь в новом месте, а мы об этом и знать не будем.

— Вы хотите сказать, что мы не можем ничего предпринять? Только ждать?

— Ну нет! Наоборот, нам предстоит здорово потрудиться, чтобы разобраться с информацией, которую уже имеем. И посмотреть, что еще можно из нее извлечь. Внимательно изучить все основные моменты. Но, честно говоря, я не вижу смысла заманивать такого человека в ловушку. Подобное годится для обычных уголовников. Джорджио Браманте преступник необычный, совсем необычный. Единственное утешение для нас то, что, насколько мы можем судить, в городе уже не осталось ни единого человека из его списка.

— За исключением вас. — Она, чуть помедлив, добавила: — Инспектор.

— Да, по-видимому, так.

ГЛАВА 22

Дино Абати пришел в себя. Диггер сидел, прислонившись спиной к алтарю, и выглядел потерянным. К ране на голове он приложил носовой платок. Кровь уже почти унялась, превратив рыжие волосы в спутанный клубок, очень яркий по сравнению с бледной кожей лица. Ничего, переживет. Может, даже чему-то научится, подумал Торкья. Именно это и нужно. Таков культ. Ритуалы. И то, что произошло здесь, урок того, что требуется от человека, чтобы выглядеть послушным и добрым в глазах старших, чтобы подготовиться ко всем тяготам жизни. Послушание. Долг. Самопожертвование. Но более всего — послушание. Некоторым это дается легко. Никто здесь не посмел бросить ему вызов, когда он напал на Абати. Никто больше не спрашивал, зачем все здесь оказались.