Седьмая беда атамана - [9]
— Он сам будет коров обгуливать, — невесело засмеялся Автамон. Поддержка плотника принесла ему некоторое облегчение, явилась робкая надежда, что все на этот раз кончится благополучно.
— Есть у нас станичный бугай, понимаешь, — с досады, что дело начинает рушиться, взвился председатель.
— Твой бугай на коров и косым не смотрит! — не сдавался упрямый плотник. — Не дело задумали, граждане.
С улицы осторожно потянулись любопытные, кто ненароком приметил, как власть завернула к Пословину. Подходили, прислушивались, сомневались, встревали в важный разговор.
— Что толковать — бык добрый.
— Ежели плату за быка снизить, так можно, а забирать никак нельзя! Не бугай — огонь! Как придавил надысь Антонидину коровенку, так чуть не смял.
— Хорош бык!
И бык, словно понимая, что это говорят о нем, гордо закрутил породистой головою, заиграл стальными мускулами шеи и ног. Толпа одобрительно загудела, и тогда председатель, невольно оказавшийся в центре общего внимания, нервно спросил у Носкова:
— Ну?
Григорий с откровенной безнадежностью махнул рукой и тут же, совершенно потеряв воинственность, улизнул в толпу. Председатель, боясь, как бы казаки его не обматерили, а то и, чего хитрого, не поколотили, поспешно спрятал тетрадь в карман. А на улице, когда отошли от пословинского двора, Гаврила, все еще возбужденный, сказал Дмитрию:
— Не уломали, а ведь для тебя старался, для твоих бойцов.
— Ничего. Поживем с недельку и без мяса, — ответил тот, ускоряя шаг.
И вдруг Гаврила спохватился: привезли ему из волости записку о беглом арестанте, которого нужно схватить, ежели появится в этих местах. Давно уж арестанта ищут повсюду, да прыток он — из-под охраны бежал. Ловить нужно с умом, чтобы не случилось промашки.
— Кто он?
— Соловьев, по прозвищу Кулик. Вон домишко его в переулке, крыт чем попало, да только наш Ванька и не наш. Соловьевы давно съехали отсюда. Ванькин отец, сказывают, не то охотится в тайге, не то пастушит где-то. Дурной человек, все хозяйство пустил по ветру, запойным пьянством домашних умучил.
— Знаешь Ваньку?
— Как не знать! Очень даже знакомы. Потому и ловить не рвусь.
— Боишься? — усмехнулся Дмитрий.
— Может, боюсь, — уклончиво ответил Гаврила. — Это дельце, оно щекотливое, понимашь.
В Озерную прискакал гонец. Запыхавшийся босоногий мальчонка подвернул потного коня ко двору, где квартировал Дмитрий, легко соскользнув с седла и, набросив повод на заостренный сверху столбик палисадника, бегом устремился к крыльцу. Увидев мальца в окно, Дмитрий понял, что стряслось что-то, и, придерживая шашку, поспешил навстречу.
— Пятеро их, дяденька командир, — зачастил гонец, задыхаясь и поблескивая глазами. — Игнат велел передать, что видели их в кустах, и ударились они по логу. Игнат…
— Подожди! Какой Игнат?
— Наш, деревенский. Или не знаешь? Ну, Игнат же! — насторожился вдруг мальчонка. — Или не ты, дяденька, командир?
— Рассказывай, да смотри — все по порядку. Значит, ехали по логу. Кто?
— Белые. Винтовки у них и бомбы. Игнат собирался окружить и всех перестрелять, да мужики боятся. Он и послал к тебе!..
— Куда же белые подались? — застегивая тугой ворот гимнастерки, спросил Дмитрий. Ему положительно нравился Игнатов гонец: шустрый, самостоятельный, сметливый. Мелькнула мысль: такого бы в разведку — что хочешь высмотрит и разузнает.
— Все туда ж, к Верхней горе.
— А белые ли?
— Если красные, в село бы заехали!
Дмитрий быстро прикинул: в той стороне не было бойцов его отряда, это был стык его участка с территорией, охраняемой дивизией, штаб которой находился в Ачинске. Вполне возможно, что белогвардейцы избрали для ухода в Монголию именно этот путь, прослышав, что здесь маловероятна встреча с красными дозорами. И, долго не раздумывая, комбат отдал приказ одному из взводов выступить на поиск и преследование неизвестных конников, обнаруженных вчера в тридцати верстах от Озерной.
Это было, по существу, первое его боевое крещение в здешних местах. В течение недели отрядом были задержаны в степи и тайге лишь несколько бродяг, их пришлось отпустить. А здесь могли встретиться уже с организованным сопротивлением врага.
Выступили рано, сырой холодок еще стойко держался в долине, хотя солнце и успело выкатиться из-за дальних гор. В сонливой тишине утра звонкими коленцами разливались торжественные птичьи песни — скворцы и жаворонки приветствовали рождение нового дня.
Ехали на север по обычной проселочной дороге, но когда она вильнула к реке, лошади пошли по едва приметному зимнику, который то нырял в лога, в гущину боярки и шиповника, то стремительно поднимался к каменным гребенкам скал, выписывал немыслимые круги по холмам и, кренясь то влево, то вправо, сваливался в другие лога и распадки. Роса выпала крупная, как бобы, травы дымились, на них четко обозначался зеленоватый лошадиный след.
Путь был неблизкий. Обшарив все вокруг, вплотную приблизились к горе Верхней. Поросшая остистым ковылем, кочкастым чием и богородской травой, она господствовала над всхолмленной степью, с вершины горы были видны необозримые дали, слабо трепетавшие в степном мареве. Гонец внимательно огляделся и показал на тропинку, мягко обегавшую гору:
В суровом борении с природой, в напряженном труде родился волевой и мужественный характер, которому по плечу большие свершения. Сегодняшние сибиряки унаследовали его от смелых первопроходцев, поселившихся здесь в XVII веке и утверждавших в Сибири могущество государства Российского. Сибирская вольница уже тогда вела непримиримые классовые бои с хищниками-воеводами. Эти битвы завершились в конце столетия знаменитым Красноярским бунтом. В своей социальной борьбе русские казаки шли рука об руку с простыми инородцами — исконными жителями Приенисейского края.Об истоках сибирского характера, о возникновении дружбы между служилыми людьми и аборигенами Сибири рассказывается в романе «Дикая кровь» Анатолия Чмыхало.
В 1932 году в хакасской тайге объявляется банда «князя» Турки Кобелькова. Все попытки перехватить банду заканчиваются ничем: при малейшей угрозе бандиты бесследно исчезают, растворяясь в лесах. В областное управление ГПУ неожиданно приходит загадочное сообщение: помощник атамана Турки по прозвищу «Леший» пытается установить контакт с чекистами. Кто же он, «Леший»? Раскаявшийся бандит или чекист, каким-то образом попавший в банду?По мотивам повести был снят фильм «Не ставьте Лешему капканы», ставший одним из лидеров советского кинопроката в 1981 году.
Писатель, так или иначе, присутствует в своем произведении - его понимание жизни, убеждения, идеи, симпатии поступают в самой повествовательной ткани. Но с особенной открытостью они звучат в произведении автобиографического плана. Для Анатолия Чмыхало это "Три весны" - роман о его поколении, о его юности, о войне, через которую она прошла, о послевоенном вступлении в жизнь. Три весны - три жизненных этапа: 1941 - когда все еще было впереди, 1943 - когда наступила пора зрелости, 1945 - когда заново начиналась жизнь.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.