Седла для избранных - [3]

Шрифт
Интервал

Идея устроить турнир по метанию золотых часов осенила Джорджа, но даже это уже начинало им приедаться.

Мог ли я упустить такой шанс? Слушайте дальше.

За тридцать минут я набросал словесный портрет столичных радостей, по сравнению с которыми жизнь в Атаскоза-Сити выглядела такой же пресной, как поездка на Кони-Айленд с собственной женой. А спустя еще десять минут мы скрепили рукопожатием следующее соглашение. Я брал на себя обязанности его гида, переводчика и друга, сопутствующего ему во всех вышеозначенных загулах и развлечениях. А Соломон Милз — так его звали — обязывался оплачивать все расходы в течение месяца. Если к концу этого срока я как директор-распорядитель беспутной жизни окажусь на высоте, он должен будет заплатить мне тысячу долларов. А затем, чтобы обмыть соглашение, мы сделали перекличку жителям Атаскоза-Сити и уложили под стол все население города, исключая женщин, младенцев и некоего Горация Уэстервельта Сент Клэра. В отместку за это мы накупили несколько шляп, дешевых серебряных часов и с их помощью вытурили его из города. Кончили мы тем, что вытащили из постели седельщика и усадили его мастерить три новых седла. Потом мы пошли на станцию и улеглись спать прямо на рельсах, только чтобы досадить железнодорожной компании Ф. О. и А. С. Разве могли мы, имея в кармане семьдесят пять тысяч долларов, не попытаться умереть богатыми в таком городишке!

На другой день Джордж, который был женат или что-то в этом роде, ускакал на свое ранчо. А мы с Солли, как я его теперь называл, готовились отряхнуть с себя нафталин и, расправив крылья, полететь навстречу огням шумного и веселого Востока.

— Никаких остановок в пути, — говорю я Солли, — только на короткое время, чтобы побрить тебя и приодеть. Забудь про те дни, когда ты лопал бобы со свининой и яйцами, а потом с гиканьем скакал по площади. Теперь нас ждет настоящая светская жизнь. Мы будем знаться только с самой высшей знатью, которая носит манишки, жует пышки и дуется в картишки.

Солли кладет в один карман своих парусиновых штанов шесть тысяч долларов наличными, а в другой — на десять тысяч ценных бумаг для предъявления в восточных банках. Затем я возобновляю дипломатические отношения с железнодорожной компанией Ф. О. и А. С., и мы устремляемся в северо-западном направлении, решив добраться до роскошных садов американского Востока окольным путем.

Мы ненадолго остановились в Сан-Антонио, чтобы приобрести Солли кое-какую одежду, устроить восемь раундов выпивки для постояльцев и прислуги отеля Менджера и заказать четыре мексиканских седла с серебряной отделкой и белыми ангорскими чепраками, которые мы велели отослать на ранчо. Затем мы совершаем мертвую петлю и оказываемся в Сент-Луисе. Мы прибыли туда как раз в обеденное время. Я оставил отпечатки пальцев в гостевой книге самого дорогого отеля в городе.

— Ну, — говорю я Солли, внутренне подмигивая самому себе, — это первая харчевня, где мы сможем съесть миску хороших бобов.

И пока он торчал у себя в номере, пытаясь извлечь из газовой трубы воду, я поймал за пуговицу метрдотеля Тухедо, отвел его в сторонку, сунул ему во внутренний карман два доллара и снова застегнул на нем куртку.

— Слушай, милый, — говорю я ему, — сегодня со мной обедает приятель, который всю жизнь пробавлялся кукурузными лепешками и дрянным куревом. Сходи к шеф-повару, и сварганьте нам обед, из тех, какими вы кормите Дэйва Фрэнсиса[6] и уполномоченного компании «Айрон Маунтин», когда они у вас столуются. Денег у нас груда величиной с Бернгардов шатер[7], и мы хотим, чтобы кормушка была полна всеми Шеф Дёврами[8] de cuisine[9]. За расходами мы не постоим. Ну а теперь покажи, на что вы способны.

В шесть часов мы с Солли сели за обед. Да что там обед! Банкет! Ничего подобного не было на свете со времен званых ужинов у Камбона[10]. Все подавалось одновременно. Это штука известная среди гурманов на Западе. Шеф называл это динэ а-ля покер. Вам подают по три блюда одной масти. Жаркое из телятины, жаркое из говядины, жаркое из свинины; цесарки под соусом, каплуны под соусом, цыплята под соусом; жареные утки, жареные улитки, жареные морские свинки; икра паюсная, икра селедочная, икра овощная. И еще нам подали черепаховый суп, тапиоку, крепкий портер, можжевеловую настойку и многое другое. Смысл в том, что когда вы съедаете почти все, официант уносит объедки и подает груши, чтобы вы могли заморить червячка.

Я не сомневался, что Солли придет в телячий восторг от всей этой кормежки, особенно после овечьего пойла, которым он пробавлялся на ранчо. По правде говоря, я ждал этого не без волнения, потому что с тех пор, как мы отбыли из Атаскоза-Сити, Солли не поощрил мои старания ни единой улыбкой.

Нам накрыли стол в главном зале. Тут была масса шикарной публики, и все громко и оживленно разговаривали. Разговоры в Сент-Луисе вертелись вокруг двух тем — потасовки и выпивки. Часто говорилось, что кто-то кому-то «испортил портрет». То и дело повторялось также слово «пол-литра», но из-за шума казалось, что речь идет о «палитре». Все это доставило городу репутацию художественного центра. А в дальнем углу наяривал первоклассный духовой оркестр. Ну, думаю, теперь Солли приобщится к духовным радостям, и это будет способствовать возрождению и обновлению его организма. Куда там! Как говорится, nong, mong, frang


Еще от автора О Генри
Дороги, которые мы выбираем

«В двадцати милях к западу от Таксона «Вечерний экспресс» остановился у водокачки набрать воды. Кроме воды, паровоз этого знаменитого экспресса захватил и еще кое-что, не столь для него полезное…».


Последний лист

О. Генри (1862 - 1910) - псевдоним Вильяма Сиднея Портера, выдающегося американского новеллиста, прославившегося блестящими юмористическими рассказами. За свою недолгую творческую жизнь он написал около 280 рассказов, не считая фельетонов и различных маленьких произведений.


Дары волхвов

«Один доллар и восемьдесят семь центов», — так прозаично начинается одна из самых удивительных историй любви в мировой литературе. Перечитывать «Дары волхвов» О. Генри можно бесконечно, ведь иногда так нужно напоминание о том, что настоящее счастье можно найти и в меблированной квартирке за восемь долларов в неделю.


Короли и капуста

Новеллы О. Генри (настоящее имя Уильям Сидней Портер, 1862–1910) на протяжении вот уже ста лет привлекают читателя добрым юмором, оптимизмом, любовью к «маленькому американцу», вызывая интерес и сочувствие к жизненным перипетиям клерков, продавщиц, бродяг, безвестных художников, поэтов, актрис, ковбоев, мелких авантюристов, фермеров.Ярким примером оригинального стиля О. Генри является повесть «Короли и капуста» (1904), состоящая из авантюрно-юмористических новелл, действие которых происходит в Латинской Америке, но вместо королей у него президенты, а вместо капусты — пальмы.


На помощь, друг!

«Когда я торговал скобяными товарами на Западе, мне не раз случалось наведываться по делам в один городишко под названием Салтилло, в Колорадо. Саймон Белл держал там лавку, в которой торговал всякой всячиной, и я знал, что всегда смогу сбыть ему партию-другую своего товара. Белл был этакий шестифутовый, басовитый детина, соединявший в себе типичные черты Запада и Юга. Он нравился мне. Поглядеть на него, так можно было подумать, что он должен грабить дилижансы или жонглировать золотыми копями…».


Сила привычки

Один из самых известных юмористов в мировой литературе, О. Генри создал уникальную панораму американской жизни на рубеже XIX–XX веков, в гротескных ситуациях передал контрасты и парадоксы своей эпохи, открывшей простор для людей с деловой хваткой, которых игра случая то возносит на вершину успеха, то низвергает на самое дно жизни.«Нападкам критики подвергались все источники вдохновения, кроме одного. К этому единственному источнику мы и обращаемся в поисках высокопоучительной темы. Когда мы обращались к классикам, зоилы с радостью изобличали нас в плагиате.