Сделано в Японии - [46]
«— Не дергайся!
— Я не дергаюсь! Просто когда ты гнать начинаешь…
— Дергаешься — дергаешься! Я же вижу! Первый раз сегодня у тебя… Я два года назад тоже так же вот дергался…
— Да насрать мне на «первый раз»!
— Это ты сейчас такой борзый!.. Чек покажите, пожалуйста…»
— Там покупатели какие-то выходили, — прошептал Ганин.
«— …а это? Из «Хомака»? А, понятно! Хорошо, проходите — проходите! Вот, Серый, я тебе и говорю, что на «первый раз» с прибором никак не положишь! Первый — он всегда первый!
— Я у себя в Большом Камне столько этих «первых разов» имел, тебе мало не покажется. А «вторых разов» во Владике и не сосчитаешь!
— Лады — лады! Стакашек пропустишь — и все будет нормалек, Серый! Все еще впереди!
— Слушай, а чего вообще решили наехать на них, а?
— Не на них, а на него. Этому Накадзиме сегодня дышло простучим, ребра прорежем — они все угомонятся.
— Много их?
— А я знаю?! Бугор говорил, не больше десяти.
— А бугор-то откуда знает?
— Бугор все знает! У него с местными связи знаешь какие!
— Какие?
— Такие! Язык заглоти поглубже! Вопросов, Серый, много задаешь! Не люблю я этого! Со школы не люблю!
— Чего со школы?
— Да училки все с разными вопросами клеились, чувырвы недоделанные! То им скажи, то им ответь…
— А ты, Илюха, чего?
— Через плечо! В том году домой ездил — классную на улице встретил, у нас химоза класснухой была… Идет вся ободранная, обосранная, одета в тот же прикид, что носила, еще когда мы учились…
— Да, училки сейчас бедствуют!
— Так им и надо, сукам! Докапываться, падлы, не будут! Только бы вопросы задавать да пары ставить!
— Слушай, Илюх, а сегодня-то как там вообще все пойдет? Я же по-японски ни в зуб ногой, ни в десну локтем!
— Тебе разговаривать там не надо будет. Там твоя мышца потребуется — боле от тебя ничего сегодня не понадобится.
— А базар кто будет вести?
— Не знаю пока. Думаю, что косорылые сами договариваться будут. Наше дело сторона. Как свистнут — помесим этого Накадзиму. Не свистнут — месить не будем.
— А бугор-то будет?
— Чего он там забыл?
— Ну начальство все — таки…
— Нечего ему там делать. Я бы на его месте тоже ни в какое месиво не полез бы никогда.
— Руки марать не хочет, что ли?
— Ты, Серый, про распределение обязанностей слыхал когда-нибудь? В школе у тебя какие обязанности были?
— Какие, в жопу, обязанности! Я в школе всех в пинки гонял! У меня только права там были…
— Ну — да, конечно!..
— Чего?
— Да ничего! Баульчик сюда положите!
— У меня там документы. Можно с собой пронести?
— Нельзя, бля! Положите на полку — и все!
— Да бумаги меня там…
— Ничего с вашими бумагами не будет! Вот, блин, баран! Документы у него! В России враз бы ему башку отвернул, в жопу заправил — и делов! А здесь, блин!..
— До вечера потерпи, Серый! Оттянешься на косорылом!
— Не доживу до вечера, Илюха! Не доживу!
— Стрела-то у нас где?
— Да, кстати, со стрелкой вроде все переиграли!
— Ого, как это?! Я не в курсах!
— А чего тебе-то? Вместе же отсюда дернем.
— В девять, как раньше?
— Время то же. С местом немножко подызменилось все.
— Чего изменилось?
— Значит, помнишь, там напротив «Кентакки фрайд чикен» есть?
— Через дорогу?
— Ага.
— Помню. Мы же там столько с тобой проторчали.
— Ну вот. Значит, у этой кафешки стоянка рядом. На ней и собираемся. В десять должны быть. И оттуда сразу на двух тачках через дорогу перемахнем— к Накадзиме драному.
— А чего не у «Виктории»-то?
— Ливер передумал.
— А чего?
— Говорит, в «Виктории» до двенадцати народу полно. Студенты в основном — там же общага рядом…
— Ну да, а в «Виктории» стейки дешевые… Как раз для студентуры недоделанной.
— Да у них на мясо башлей нету ты чего! Они салатный бар заказывают и, пока его весь не выгребут, не успокоятся.
— А в «Кентакки» чего, народу не будет уже, что ли?
— Ну все поменьше… Это же семейная забегаловка. Да «Кентакки» еще и поближе будет. Она же прямо напротив, а «Виктория» — наискось, через перекресток.
— Понятно, блин.
— В общем, место встречи изменить можно!
— Но только в этой косорыловке! У нас дома хер чего изменишь!
— Ливер дело знает! Сначала разъяснительную беседу с этим фраером по-ихнему проведет, а уж потом мы…
— Так, а чего он сам будет, а бугор — нет?
— Я так тумкаю, он и сам бы не поехал. Но базары же вести кому-то надо. Если мы фраерку без слов шары перекоцаем, он же не поймет, за что его так.
— А Ливер объяснит, значит?
— Ну да, доходчиво, на словах.
— Ливер не только на словах объяснить может!
— Да уж! Сумочку свою не забудьте, граждане!
— Спасибо! Держите, Олег Михайлович! Так вот я говорю: если не одну запайку с четырьмя свечами брать, а сразу упаковку — на двадцать четыре штуки, то выходит дешевле.
— Да мне так много не…»
Ганин остановил камеру и повернулся ко мне:
— Все понял, Такуя?
— Почти.
— Что не дошло?
— Бугор — это кличка?
— Может, кличка, а может — просто они так босса называют.
— Да, в России так на сленге часто начальников называют, — поддакнул Ганину Плотников.
— А ливер?
— А вот Ливер, я думаю, кличка.
— Значит, Ливер — японец точно, а кто Бугор — неясно.
— Я, Такуя, так понял, что Бугор — русский.
— Почему?
— Там один, слышал, говорит про связи Бугра с местными? Это, значит, с японцами.
Кто бы мог предположить, что официальный визит делегации русских филологов в Саппоро обернется чередой кровавых преступлений… Даже во сне майору японской полиции Минамото не могло привидеться, что его коварным противником окажется неотразимая и сексуальная русская красотка… Да еще эта духота в помещении, которая спутала все карты…
Когда ты пользуешься доверием, признательностью и любовью сразу двух очаровательных женщин, пусть даже они и знают, и не возражают против совместного сосуществования с соперницей — будь уверен, что они постараются сделать все, что в их силах, чтобы отравить тебе существование и втянуть тебя в самую отвратительную историю, которую тебе придется расхлебывать большими ложками. И не имеет значения — лох ли ты, профессор или суперагент. Суперагенту, пожалуй, приходится еще хуже…
Блестящий детективный триллер от одного из лучших авторов Швеции – Хокана Нессера, трижды лауреата премии Шведской академии детектива за лучшую прозу.Если бы кто-то спросил инспектора Ван Вейтерена, он рассказал бы, что убийство в небольшом городке раскрыть гораздо сложнее, чем в мегаполисе… Казалось бы, куда проще – несколько жертв, одно орудие преступления… и никаких зацепок. Присланный на помощь местной полиции, инспектор должен не только расследовать совершенные убийства, но и предотвратить новые трагедии.С каждой страницей романа ситуация в городке все больше накаляется.
Неаполь, начало 30-х годов XX века. Луиджи-Альфредо Ричарди, комиссар мобильного отряда уголовной полиции округа Реджиа в Неаполе, известен удивительной способностью раскрывать самые безнадежные дела. Все поражаются его деловой хватке, и никто не знает о потрясающем даре комиссара. Ричарди чувствует боль умерших насильственной смертью, может прочесть последние мысли, услышать последние слова несчастных. Этой зимой он расследует громкое преступление, совершенное в Королевском театре, — убийство Арнальдо Вецци, величайшего тенора своего времени и любимца самого дуче.
Герой «Записок», которые редакция предлагает читателям, — ветеран советской милиции Г. А. Трояновский. 35 лет служил он своему нелегкому делу. Немало раскрытых дел на его счету, четыре боевые ордена, одиннадцать медалей, три именных подарка. Не раз стреляли в него бандиты, но пули обходили стороной...В «Записках» рассказывается лишь о малой доле раскрытых Трояновским преступлений, но в них видится вся его жизнь.
«Сейф» – вторая повесть из цикла Эрнста Сафонова «Как дела, Чухлов?». Главный герой цикла – начальник райотдела милиции.…В райцентре ограблена мебельная фабрика – из помещения кассы злоумышленники ночью вынесли старинный сейф с большой суммой денег. Майор Чухлов уверен: преступление совершено кем-то из местных жителей…
В остросюжетных детективных романах Джерри Остера сыщики с риском для жизни выходят на след опасных преступников, связанных с высшими эшелонами власти. Динамичность сюжета, живой язык нью-йоркских улиц не оставят читателя равнодушным.