Сделано в Японии - [40]

— Теперь понятно. И что эти, как ты говоришь, внедорожники — паркетники?

— А то, что сейчас это самые популярные во Владивостоке, Находке, да и вообще от них и до самого Байкала машины.

— Из-за мощности?

— Мощность, проходимость — там ведь дорог, как таковых, нет. Так что все это самое важное при отсутствии дорог.

— В смысле?

— Ну есть там какие-то отдельные куски асфальта, они их даже «шоссе» или «трассой» называют, но в них, в этих кусках, на этих заасфальтированных участках, вечно какие-то ямы, выбоины, ухабы, как будто по ним из пушек стреляли или самолетами бомбили.

— Представляю.

— Во Владивостоке-то еще ничего, асфальта побольше, но уж больно горок много — подъемы, спуски, перепады. Город-то весь на сопках стоит, профиль изрезанный. Короче, без мощного двигателя и полного привода и летом-то не проехать, а я как раз зимой — так это просто беда.

— То есть чтобы мотор был зверь и чтобы обязательно все четыре ведущих было, да?

— Да, вы абсолютно правы. А за городом у них — и того хуже: ни асфальта, ни бетона. Грунтовки сплошные.

— Хорошо. А наши джипы здесь при чем?

— При том, что за шестьдесят тысяч, я сам видел, там продаются «паджеро» и «патролы» с пробегом меньше десяти тысяч километров. Новые практически, с нашим правым рулем. Им эти горки и сопки — нипочем, они любой подъем возьмут походя.

— И вы полагаете, что это именно те «паджеро», которые угоняют у нас на Хоккайдо.

— То-то и оно, что только полагаем. У нас ведь сбыт джипов в перерасчете на душу населения — самый высокий в Японии. Условия наши природно-климатические к России самые близкие. А мы все вот только «полагаем»…

— Доказательств, разумеется, у наших российских коллег нет, как и желания с нами разговаривать? Машины не крабы, не из России идут к нам, а в обратном направлении… Да?

— А вот здесь вы не правы, Минамото-сан, — Вдруг перебил меня до этого исправно соглашавшийся со мной как со старшим товарищем Канеко.

— В чем я не прав?

— В том, что русские навстречу не идут.

— А что, ходят иногда?

— Я был и в Находке — в таможне, и во Владивостоке — в краевом УВД, разговаривал там. Оказалось, что везде, в общем-то, неплохие и весьма адекватные ребята работают. Они как раз понимают, что почти все джипы — угнанные, но, говорят: сделать ничего не можем. Сами же вы, говорят, их выпустили, чего же теперь кулаками махать?

— Это они так всегда говорят, чтобы нам за своего ворованного краба с кальмаром отомстить. Чтобы мы знали, чье мясо съели.

— Мясо? Ладно, пусть будет мясо… Это все не совсем так, Минамото-сан. Я видел в Приморье все таможенные бумаги: они в полном порядке. Верьте не верьте, но в порядке.

— Наши бумаги?

— Да, Отару, Вакканай, Момбецу, Румой — все наши, хоккайдские порты, которые мы с вами прекрасно знаем.

— Таможенные бумаги?

— И таможенные, и все остальные — из магазинов из наших, из муниципальной полиции, которая номерами занимается. Все настоящее, без фальсификаций, там.

— Так, может, действительно машины законные?

— Может… — тяжело вздохнул Канеко, и до меня опять долетел отвратительный луковый запах. — Только…

— Что «только»?

— Да не верит никто, что они законные, понимаете?

— «Никто» — это кто?

— Мы не верим, русские тоже не верят. Говорят, посмотрите сами: приходит на судне из Вакканая, например, «трупер». По нашим, японским, бумагам ему шесть лет, он по документам — на японском языке, кстати, документы, без ошибок написаны, японец писал, это точно — восемьдесят тысяч прошел, и цена ему наша была в вакканайской комиссионке — двести пятьдесят тысяч иен, то есть у них там, во Владивостоке, всего две тысячи долларов.

— Ну это они чтобы таможенные пошлины не платить, цены занижают — известное же дело, Канеко-сан. Счетчики подкручивают — дело известное!

— Да не в пошлинах дело! Пошлины всех машин касаются! А меня только внедорожники волнуют.

— А паркетники? — Я начал потихоньку осваивать новое слово. — Паркетники ведь тоже волнуют или нет?

— Да, и паркетники, конечно. Они же — те же джипы… Считается, что если у них там у директора банка, скажем, «лэнд — крузер», то у его жены должен быть паркетник — «тойота РАВ», например. Или у дочери. Вот. Я у них взял номера двигателей и кузовов — из техпаспортов выписал; здесь у нас проверил — нет таких номеров в базе данных.

— Перебиты? Набиты то есть…

— Ну! Выглядят убедительно, но комбинации цифр фиктивные.

— А русские что?

— Что — русские? Они говорят: по бумагам по вашим все чисто? Чисто! Что номера набиты — перебиты — заметно? Незаметно!

— Как это незаметно? Металл же!

— А это я не знаю. В таможне я моторов не видел — не разрешили мне в досмотровую идти.

— Конечно, не пустят тебя туда! Ты же сразу набивку — перебивку увидишь!

— Не увидишь… Я специально по рынкам походил да на эти джипы посмотрел. Ну, может, не совсем на эти — там все немножко все — таки подержанные, с пробегом до пятидесяти тысяч. Новенькие-то, говорят, только на заказ привозят. Они на рынок не идут — сразу заказчику Вот. А те, что продаются, так я их посмотрел, под капот залезал. Не видно никакой перебивки, понимаете? Не видно! Фабричная работа! Номер на моторной табличке — как родной, понимаете?