Сделано в Японии - [35]

— Привет, Рикио-кун. — Я махнул рукой в сторону Канеко.

— Здравствуйте, Минамото-сан. — Канеко отреагировал на мое появление легким кивком, но без привставания с кресла, что полностью соответствует тем незначительным различиям, которые между нами стоят: семь лет жизни и одно офицерское звание.

— Поздновато сидишь! — Теперь главное разбавить свой дискурс интонациями безразличия и легкомыслия.

— Да дел по горло, понедельник ведь… — Неглупый Канеко начал сверлить меня черными пронзительными глазами.

— Угоны? — Я имитировал попытку заглянуть в текст на дисплее его компьютера.

— В основном да, — без особого энтузиазма отозвался он.

— Понятно. Просветить меня по одному вопросу сможешь?

— Смотря какой вопрос. — Канеко не собирался терять бдительность в присутствии четырех офицеров, насторожившихся за соседними столами при моем появлении в их отделе.

— Вопрос не очень сложный. — Я помедитировал пару секунд на предмет того, отзывать ли Канеко в коридор для приватной беседы или нет, и в конце концов решил все — таки не подставлять его перед новыми коллегами. — По угонам вопросик.

— Слушаю, Минамото-сан.

— Как часто у нас на Хоккайдо «мицубиси — паджеро» угоняют? Есть у тебя такие данные?

— «Паджеро»? — Канеко насторожился еще больше, и мне стало понятно, что я бью если не в яблочко, то по крайней мере в ахиллесову пяту всего дорожного отдела.

— «Паджеро», «паджеро»…

— «Паджеро» разных моделей есть. Марка-то широкая. Вас какая модель конкретно интересует, господин майор?

— В общем-то, меня, Канеко-сан, все модели интересуют — и Шиффер, и Евангелиста, и Кроуфорд…

— Таких моделей «паджеро» я не знаю, — с серьезной миной отрезал Канеко, а сдавленный смешок за одним из соседних столиков дал мне понять, что я своим словоблудием сумел заслужить определенное уважение у местного персонала, который, видимо, тоже давно уже испытывает смутные сомнения относительно наличия у Канеко чувства юмора.

— А «челленджер» знаешь?

— «Челленджер» знаю. — Канеко обрадовался, услышав наконец-то знакомое слово.

— Часто его угоняют?

— М — м—м… Довольно часто.

— Как довольно?

— Что «довольно»? — Канеко по-прежнему не собирался вестись на мои лингвистические пируэты.

— Как часто? — перевел я сам себя заторможенному капитану.

Припертый к стенке, вернее, к спинке обтянутого грубой темно — синей материей казенного кресла Канеко завертел по сторонам своей приплюснутой на затылке и вытянутой к подбородку головой и в два раза быстрее обычного заморгал своими глазами — угольками:

— Вам точное число надо?

— А что, у вас в отделе проблемы с точностью?

— Нет, проблем нет. Вам срочно надо? — Канеко попробовал отправить меня на время к себе, чтобы за вымученные сорок минут обговорить со своими нынешними товарищами сложившуюся ситуацию и принять с ними коллегиальное решение о том, давать ли мне точные цифры по угнанным «челленджерам» или не давать.

— Да я домой уже собрался, — отсек я Канеко пути к отступлению. — Чего тянуть-то? Компьютер вон у тебя работает…

— Хорошо, сейчас скажу, — вздохнул обреченный на презрение и ненависть со стороны сослуживцев исполнительный капитан.

— Если не затруднит, — добавил я лицемерно.

Канеко защелкал мышью по экрану монитора, а я стал шарить глазами по стенам его нового отдела, сплошь увешанным сильно увеличенными фотографиями разнокалиберных автомобилей в фас и профиль. Тут были и сейфообразные джипы «исудзу — труперы», и похожие на раздавленных лягушек с выкатившимися из орбит глазами — фарами спортивные «Мицубиси—3000», и яйцеподобные «тойотовские» микроавтобусы.

— Это все угнанные машины? — спросил я Канеко, кивая на развешанные фотографии.

— Угу… — буркнул он в ответ, последний раз щелкнул мышью и тяжело вздохнул. — Тридцать восемь.

— Что «тридцать восемь»?

— За этот год на Хоккайдо угнано тридцать восемь машин модели «мицубиси — паджеро — челленджер».

— Что значит «за год»? За последние двенадцать месяцев, что ли?

— Нет, за этот год, то есть с первого января этого года.

— Так сейчас только апрель.

— Да, апрель. — Канеко на всякий случай отвел свой взор в сторону и перевел его на затесавшийся на стене между красным «фольксвагеном — пассат» и желтым «альфа — ромео» зеленоватый, отнюдь не автомобильный календарь, вяло рекламирующий кредиты Северо-Тихоокеанского банка для населения всего под три процента годовых.

— Что же получается, за четыре месяца тридцать восемь «челленджеров»?

— За четыре неполных месяца, — уточнил Канеко.

— Многовато…

— До сегодняшнего дня было тридцать семь.

— До сегодняшнего?

— Да, ночью в Отару угнан тридцать восьмой.

— Да — да, я в курсе, я там был…

— Я знаю. — Канеко явно намеревался перейти в контратаку, влезть на мою территорию и попытаться выудить из меня все, что мне известно по этому угону, потому как вряд ли ему или кому-то из его ребят Ивахара преподнес на блюдечке готовую информацию: все — таки там на месте угона труп, да еще не японца.

— И сколько из тридцати восьми найдено? — Я опять погнал свои войска на территорию дорожного отдела.

— Ни одного, — мрачным полушепотом выдавил Канеко.

— Ни одного?

— Ни одного…

— И где они могут быть?

— Ищем… — Ничего умнее этого избитого клише, которым наш брат обычно залепляет уши доверчивых жертв воров, изречь грустный Канеко не сумел.