Сципион. Том 1 - [204]

Незамедлительно началась работа. Клиенты Корнелиев, Эмилиев, Цецилиев, Ветуриев, Помпониев, выйдя поутру с подарками из домов своих патронов, влились в толпу, и форум вновь зашелестел пересудами на тему о лучшем человеке. Говорили, что старику непристойно встречать великую богиню, она, де может оскорбиться, увидев перед собою морщинистый, дряхлый лик, вместо милого любому женскому, пусть даже и божественному сердцу ясного лица благопристойного юноши. Многозначительно переглядываясь, граждане подчеркивали друг другу особенности формулировки оракула, гласящей, что богиню должен принять именно лучший человек Рима, а не самый почтенный и заслуженный. Лучший же обязан быть таковым во всех отношениях, являть собою достоинства и тела, и души. «А разве можно считать безукоризненным рыхлого патриарха, у которого подкашиваются ноги, слепнут глаза и мутится ум?» — эффектно вопрошали клиенты, взбодренные вином, выпитым за сытным завтраком у патронов. «Пусть Фабий и заслужил уважение граждан, но вся его жизнь осталась в прошлом, качества и способности, воплотившись в поступки, покинули оболочку, в которой теперь звучат только старческое брюзжание и зависть», — вторили им другие. «Кому почет за былое, а кому дела нынешние», — подхватывали третьи.

В глубинах души своей народ не мыслил себе иного героя, кроме Сципиона, и вот ему нашли Сципиона. Пропагандистская стрела попала в самое сердце толпы. Сципион Назика ослеплял людей отраженным светом, глядя на него, плебс воспринимал только имя и видел в воображении другого Сципиона. Сенату оставалось лишь узаконить то, что вызрело в народе, утвердить всеобщий выбор.

Сам Фабий, спеша спасти обломки своей репутации после неожиданного крушения, заверил собрание, будто он и не думал претендовать на честь встречи Идейской Матери. Правда, в заключение краткого высказывания он не сдержал раздражения и несколько презрительно добавил, что за свою долгую жизнь совершил немало мужских деяний и потому ему нет резона добиваться милости женской богини.

Празднество, посвященное прибытию в Рим Матери богов, прошло торжественно, пышно и с великою славой для всех Сципионов. Публий Назика сыграл свою роль с тонким артистизмом и изяществом, ненавязчиво, в меру надобности подражая знаменитому родственнику. Он, казалось, воплощал в себе все фамильные добродетели Сципионов и, целый день выступая в центре событий, окруженный торжественным хороводом матрон, совершенно очаровал плебс, так что, расставшись в конце концов со священным камнем, он взамен приобрел славу и благоволение народа.

Богиню «поселили» в храме Виктории на Палатинском холме, ибо все это действо проходило под знаком грядущей победы.

5

Наступила весна. Сципион, в общем-то, подготовился к походу, но, прежде чем отправиться в чужеземные края, он желал увидеться с новым претором Сицилии Марком Помпонием, который пока еще находился в Риме, чтобы, договориться с ним о взаимодействии в ходе военной кампании. Кроме того, ознакомившись с состоянием расквартированных в провинции войск, Публий остановил выбор на издавна знакомых ему каннских легионах, а поскольку эти подразделения сенат передал в распоряжение претора, то опять-таки ему необходима была встреча с Помпонием. Впрочем, и теперь скучать не приходилось. Большое дело требовало многих забот, и время накануне войны не было просто днями ожидания.

Среди прочего помнил Сципион и о Локрах, где он лишь притушил конфликт, не устранив его очаг. Как и рассчитывал Публий, предпринятых им мер хватило, чтобы обеспечить затишье в этом городе в политически напряженный период выборов, однако долее оставлять прежнее положение дел было опасно. Тем не менее, Сципиону, поглощенному насущными делами провинции и войска, никак не удавалось заняться этой проблемой. Тогда Локры сами заявили о себе. Видя, что Сципион не торопится привести в исполнение прозвучавшие во время визита угрозы, Племиний уверовал в собственную безнаказанность и зверски разделался с ненавистными ему трибунами.

Узнав об этом происшествии, Сципион укорил себя за промедление, а более всего — за то, что, занимаясь подготовкой великого предприятия, отвлекся на второстепенную операцию, поддавшись соблазну отобрать у Ганнибала Локры. Теперь же ему не оставалось ничего иного, как поручить одному из своих легатов арестовать Племиния и восстановить порядок в городе. Он немедленно сделал соответствующие распоряжения, и вскоре зачинщики смуты вместе с вожаком были закованы в цепи. Однако локрийская болезнь уже успела распространиться за пределы городских стен. О ней узнали не только в ближайшей округе, но и в Риме. Еще в то время, когда ненадолго присмиревший Племиний растратил свой страх перед консулом и вновь стал притеснять горожан, наиболее видные граждане задумали тайное посольство в Сиракузы, но возникшие разногласия задержали исполнение их замысла. Затем по доносу Племиний расправился с участниками этого сообщества, после чего в состав делегации вошли многие обойденные милостями Сципиона богачи, и отправились вновь избранные послы уже не в Сиракузы, а прямо в Рим.