Счастливый конец света - [23]
Ее неизменно приоткрытый рот с вывороченными губами, покрытыми, будто запекшейся кровью, шершавой коркой, которую она то и дело смачивает длинным, змеиным, даже немного раздвоенным на кончике языком, как бы непроизвольно выдает испытываемую Ндой неутолимую жажду, хотя я не замечал, чтобы она пила больше обычного; ее груди, несоразмерно большие для столь миниатюрного туловища, живут, казалось, какой-то своей независимой от владелицы тайной жизнью: то вдруг по ним прокатываются легкие подкожные волны и они на глазах начинают расти, натягивая кожу как хорошо накачанные мячи, то, опять же без видимой причины, неожиданно спадают, словно пустые рукава пожарных шлангов; ее живот – у нее нет его в общепринятом смысле этого слова: ложбинка между грудей как-то незаметно переходит в промежности, и создается впечатление, что ноги у нее растут прямо из-под мышек, и что она – вернувшаяся через много поколений сладострастная паучиха Нада…
Если это действительно так, надеюсь, что меня не постигнет участь жертв ее прапрапра. Во всяком случае между ними и мной есть существенная разница: в то время как жертвы Нады кончали тем, что их головы, тщательно пропитанные сулемой, смазанные изнутри мышьяковистым мылом и хорошо набитые паклей или мхом, украшали ее коллекцию, я напротив, с каждым днем чувствую себя все живее, сильнее, увереннее, и – что для меня совершенно непостижимо – я ощущаю, как моя голова плотно набита знаниями!…
Возможно, таинственное доставание вопросов было педагогической уловкой маэстро Буфу, который таким образом заставил меня проштудировать большую часть справочника и приложений к нему и помог мне выдержать этот последний экзамен.
И все же основная заслуга в этом несомненно принадлежит Нде: из недалекого малого с золотыми руками, как нахваливал меня Допотопо, я превратился в сапиенса с вполне приличными мозгами, способного как-то ориентироваться в нашей малооблачной чехарде. И если информацию я черпал из кладезя доктора историотерапии Фокса, то ее предварительная обработка и систематизация проходила в миниатюрной, но гениальной головке моей Ндушечки, и, лишь потом – в виде полуфабриката – знания перекочевывали в мою крупную, но увы, отличающуюся лишь мощным покрытием черепную коробку. Причем – и в этом весь секрет – передача знаний шла не только обычным путем, от головы к головке: я впитывал их каждой клеткой своего тела, они просачивались в мои поры, кровеносные сосуды, мозг и тогда, когда «Циклоп» лежал на столе, прикрывая нас и, вероятно, с возмущением прислушиваясь к непотребному шуму, доносящемуся из-под стола…
20
Экзамен проходил в так называемой Яйцеклетке – сооружении, предназначенном для официальных церемоний и представлявшем собой ажурную яйцевидную клетку. На разных уровнях – вероятно, в соответствии с иерархической лестницей – в отдельных клетках-кабинах сидели члены Комиссии (в нее входили представители обоих Орденов) и по очереди, порой перебивая друг друга, задавали нам вопросы.
Мы стояли внизу на небольшом пятачке (рассчитанный почему-то на одну персону, он позволял нам стоять, лишь тесно прижавшись друг к другу, чем мы не преминули воспользоваться) и, по словам Джерри Скроба, ведущего передачу in vivo, «походили на недавно вылупившихся птенцов-двойняшек, которым суждено либо взлететь в малооблачную высь, либо оказаться на триэсской помойке, дерясь с подобными себе из-за каждого зернышка».
Что ж, взлетели. Воспроизвожу, объективности ради, стенограмму этого экзамена, который затем неоднократно транслировался по триэсскому небовидению в рамках учебной программы.
Вопрос. Начнем с вас, Победоносный, как с представителя of the sterner sex [34]. He могли бы вы помочь нам освежить в памяти, скажем, главу шестую из «Начала Начал»? Помните хрестоматийное: «Налейте масла…»
Ответ. Извольте, досточтимый. «И сказал извергнувший нас Изверг: «Налейте масла в лохань с водой, масло покроет всю поверхность. Вылейте половину в другую лохань, масло покроет и ее поверхность. Разлейте эти половины еще в две лохани, масло покроет и их». И Изверг сказал: «Мы – масло и должны растекаться по Малому Облаку, пока не упремся в его края». И еще Изверг сказал: «Малое Облако – это лохань, покрыв ее, мы не остановимся, пока не найдем пути просочиться в другие лохани». Изверг сказал: «Мы – точка, которой уготовано стать кругом с бесконечно растущим радиусом, мы – сила вержения, которой уготовано противостоять самоубийственной силе тяготения». И еще Изверг сказал: «Не оглядывайтесь назад, ибо минувшее грядет еще не единожды»…
Вопрос. Может быть, цитату продолжит наша Непревзойденная?
Ответ. С удовольствием, досточтимый. «Они пали ниц, но Изверг сказал: «Встаньте, ибо падать -удел тяготеющих. Вы – покорители, ваш удел – та-гать по костям поверженных вами, пить из их черепов, утоляя неутолимую жажду». И еще Изверг сказал: «Извергайте семя во всякое здоровое лоно, будь оно покрыто шерстью, чешуей или перьями, ибо ваш удел – извержение; ее не есть грех, но промысел небесный, родившиеся от вас передадут силу вержения другим подвидам; самцов же тяготеющих, бесполых и бесплодных самок, а также в коросте пребывающих и недужных надлежит использовать в охотничьих забавах…»
Сорок лет из жизни семьи потомственных виноградарей и виноделов в Советской Молдавии.
В честь шестидесятилетия СССР в альманахе опубликованы 15 сценариев фильмов из киностудий 15 братских республик. Большинство произведений раскрывает современные темы, рассказывает о жизни и труде советских людей; во многих так или иначе затрагиваются различные события истории.
Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…».
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет — фантастический роман, опыты в области сатиры и юмора, поиски в жанре кинодраматургии. Художественный метод Горло — доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией — этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…».
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет. удожественный метод Горло – доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией – этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.
«Каждый день по всему миру тысячи совершенно здоровых мужчин и женщин кончают жизнь самоубийством… А имплантированные в них байфоны, так умело считывающие и регулирующие все показатели организма, ничего не могут с этим поделать».
«Сначала исчезли пчёлы» — антиутопия, погружающая читателя в, по мнению автора, весьма вероятное недалёкое будущее нашего мира, увязшего в экологическом и, как следствие, продовольственном кризисе. В будущее, где транснациональные корпорации открыто слились с национальными правительствами, а голод стал лучшим регулятором поведенческих моделей, а значит и всей человеческой жизни. Почти всё население сосредоточено в мегаполисах, покинув один из которых, герои открывают для себя совершенно новый мир, живущий по своим, зачастую гораздо более справедливым правилам, чем современное цивилизованное общество. 18+.
Три сестры на изолированном острове. Их отец Кинг огородил колючей проволокой для них и жены территорию, расставил буйки, дав четкий сигнал: «Не входить». Здесь женщины защищены от хаоса и насилия, идущего от мужчин с большой земли. Здесь женщины должны лечиться водой, чтобы обезопасить себя от токсинов разлагающегося мира. Когда Кинг внезапно исчезает, на остров прибывают двое мужчин и мальчик. Выстоят ли женщины против них?