Счастливый брак - [46]

Глава 9 Первое свидание

Если учесть, с каким накалом Энрике целый день сгорал от беспокойства в ожидании свидания с Маргарет, то даже странно, что он не воспламенился и не взлетел хлопьями пепла в серое, затянутое снежными тучами небо Нью-Йорка — лишнее доказательство того, что у чувств все-таки есть физический предел. Пламя страха и желания заставило его кругами бегать по сияющему полиуретановому полу его студии, ведя внутренние дебаты на тему одежды. Надеть ли черные джинсы Левайс, голубые Левайс, темно-синие Левайс или единственный дорогостоящий предмет его гардероба — бежевые итальянские брюки, тесно облегающие его мальчишеские бедра и расклешенные книзу? Такой фасон изготовленных в Милане брюк был писком моды семидесятых, что, конечно, имело смысл, учитывая, что это был 1975 год. Что не имело смысла, так это надевать тонкие брюки из смеси льна и хлопка 30 декабря. К тому же возникал вопрос: не слишком ли плотно импортное изделие, скроенное, чтобы показать мужественную выпуклость, облегает пах? Такой эксгибиционизм пугал Энрике: с одной стороны, он боялся, что выпуклость будет недостаточно большой; с другой, что демонстрировать ее — просто вульгарность.

Он бы никогда не купил эти брюки, если бы не его властный и уверенный в своей сексуальности друг Сэл. Обычно Энрике не пытался подражать ему, особенно в манере одеваться, но поскольку за последний календарный год друг превзошел его по числу уложенных в постель женщин (не бог весть какое достижение, если учесть, что счет 1:0 уже обеспечивал победу), Энрике позволил Сэлу уговорить себя на эту покупку. В течение всего серого декабрьского дня при свете галогеновых ламп он терзался сомнениями, будучи не в силах выбрать между джинсами и облегающими расклешенными брюками.

Вообще-то, когда дело не касалось Маргарет, Энрике редко в чем-либо сомневался. Обычно он принимал решение быстро и легко, пользуясь проверенной методикой исследования. Энрике уважал опыт и чувствовал себя спокойнее, пользуясь мудростью людей более храбрых и ярких, чем он сам. Но трехлетняя совместная жизнь с Сильвией не наделила его пониманием, чего ожидают женщины, идя на свидание с мужчиной двадцати одного года. Не подумал он и о том, чтобы обратиться за консультацией к огромному количеству женских журналов, предлагающих проникнуть в особенности женского критического мышления. Энрике много знал о сексуальных потребностях женщин, так как Сильвия настояла, чтобы он прочитал соответствующую главу из книги «Наши тела и мы», и очень ясно и конкретно выражала свои требования и предпочтения в области, например, оральной стимуляции клитора и другой продвинутой техники секса. Многое из этого предположительно можно было применить и к другой женщине, но вот какие штаны надеть на первое свидание, которое на самом деле было третьей встречей, не говоря уже о путанице с требованиями моды, потому что свидание должно было состояться в прозаическом Гринвич-Виллидж, но в субботу вечером — где тот священный текст, инструкция, манифест, которые помогут решить эту головоломку?!

Советчиков мужского пола можно было пересчитать по пальцам. Бернард, его безусловный враг во всем, что касалось Маргарет, всегда носил черные джинсы и синюю рубашку. Сводный брат Энрике, Лео, был старше на восемь лет и с тех пор, как ему стукнуло пятнадцать, никогда дольше двух дней без девушки не оставался и, скорее всего, посмеялся бы над его переживаниями. «Если ты беспокоишься о том, что надеть, ты уже проиграл» — так представлял себе Энрике совет Лео. Оставался Сэл, фанатичный приверженец итальянских брюк. Он настаивал, что, несмотря на зимний холод, их легкость неизбежно приведет к возникновению душевного тепла.

— Мистер Рики, со своими длинными ногами ты просто неотразим в этих штанах. Да она их с тебя сдерет. Парень, ты в них выглядишь как Мик Джаггер.

— Я выгляжу так, будто сижу на героине?

Сэл мрачно настаивал:

— Надевай миланские штаны, мистер Рики. Вот увидишь, у нее сразу слюнки потекут.

Энрике казалось маловероятным, что в молодом человеке на Маргарет может произвести впечатление что-либо внешнее, включая одежду. Он решился пригласить ее на свидание во многом потому, что в конце Обеда для Сироток она вдруг выступила с заявлением, в целом осуждающим его пол.

Вскоре после кофе, десерта и сигарет Энрике собрался потихоньку исчезнуть навсегда. Обдумывая, как бы ему вежливо попрощаться с Пэм, девушкой, которую, как он считал, Маргарет предназначила ему, он услышал, как хозяйка дома воскликнула:

— Мужчины всегда обещают мне, что позвонят, а потом не звонят. Видимо, во мне есть нечто отталкивающее или пугающее. Пусть так. — Она довольно рассмеялась. — Но зачем тогда говорить, что собираешься позвонить, если это неправда?

Фил и Сэм, которые весь вечер вели себя уверенно и высокомерно, онемели от такого вызова. Они уставились на синеглазую, веснушчатую Маргарет, будто перед ними был огнедышащий дракон.

— Я права? — спросила она Лили, которая тут же веселым, звонким голосом откликнулась:

— Никому даже в голову не приходит пообещать мне позвонить!

Маргарет взглянула в противоположный конец стола на Пэм, рассчитывая на поддержку, но Пэм молча сидела с обеспокоенным видом, будто ждала какого-то подвоха. Тогда Маргарет обрушила свой сарказм на оторопевшего Фила: