Счастливые времена - [8]

За сто тридцать рублей можно было пять дней провести в Таллине и Пярну, за сотню — слетать на три дня в Москву, а за двести пятьдесят — отдохнуть две декады в Литве.

«Хорошо бы! Где деньги взять?»

Зарплата Никонова, как у начинающего ассистента, была сто двадцать пять рублей в месяц.

Закончив с местной прессой, наш герой взялся за воскресный номер «Комсомолки».

Здесь первая страница тоже была нечитабельна. Только американский шпион, ждущий связного на лавочке в сквере Большого театра, мог держать перед глазами лист с заголовками статей: «Мы — наследники Октября!», «Трасса набирает опыт», «И ветераны стали рядом», «Эстафета мастерства».

Женя не был ничьим шпионом, поэтому он сразу открыл вторую страницу и увлекся путешествием корреспондентки по московским комиссионным магазинам.

Тут зазвонил телефон.

Евгений поднялся с кресла, прошел в прихожую и снял трубку. Разговаривать с ним не пожелали, несмотря на все его «алло». Кто-то баловался с ним вот так, тихо дыша в трубку, уже третью неделю. Обычно, убедившись, что на другом конце провода молчат, Никонов сердито вешал трубку. Сегодня же, будучи в благодушном состоянии, он решил произнести речь для невидимого абонента.

— Конечно, это ваше право — разговаривать со мной или нет. Только мне непонятно, зачем вы звоните, если вам нечего мне сообщить, нечего мне сказать: ни хорошего, ни плохого. Я вот подумал и решил, что не буду больше ждать милостей от природы, я вас вычислю… Я не думаю, что вы какой-нибудь молодой хулиган. Во-первых, среди юношей такое поведение не принято. Уж если они хотят побезобразничать с помощью телефона, то либо матерятся и вешают трубку, либо гнусавым голосом спрашивают, есть ли в квартире горячая вода. Получив же утвердительный ответ, радостно обещают привести на помывку слона или бегемота. Это им кажется страшно забавным, и они визгливо хохочут. Вы, я слышу, тоже чуть не рассмеялись, наверное, вы не далеко ушли от них по возрасту… Не хотите отвечать?.. Ладно, я продолжаю. Следствие установило, что вы — особа женского пола… Есть две причины, по которым вы молчите. Либо вы — слишком юны, либо — страшно некрасивы… Судя по тому, как вы фыркнули, мое мнение о том, что вы — противнее атомной войны, в корне неверно, следовательно, вы — молоды. Поясняю, те девушки, что постарше, обычно не бывают так стеснительны, как вы. Уж если они раздобыли номер телефона молодого человека, так уж как завязать с ним разговор, они придумают. Следовательно, вам не так много лет. Вам есть шестнадцать?.. А восемнадцать?.. Судя по вашим тяжелым вздохам, паспорт вы получили, а вот права выбирать и быть избранным еще не приобрели. Печальный факт… А знаете, что мне сейчас пришло в голову? Я, наверное, вас знаю! Поэтому вы и молчите, боитесь, что я вас по голосу узнаю.

Тишина в трубке стала напряженной. Евгений почувствовал азарт охотника, который идет по верному следу.

— Сначала я думал, что это Наташка Федоренко мне звонит, уж больно она последнее время глазками стреляет. Но у нее нет домашнего телефона, а вы звоните явно с домашнего, поскольку не слышно уличного шума. Да и Наташки сейчас в городе нет. Может, вы — ее подруга?

В этот момент расследование доморощенного Шерлока Холмса было неожиданно закончено. Неведомый абонент резко положил трубку. Женька весело рассмеялся.

«Надо спросить у младшей Федоренко, у кого из ее подруг есть дома телефон», — подумал новоявленный сыщик.

Потом он вымыл посуду на кухне, дочитал «Комсомолку» и, хотя ему не надо было с утра на работу, решил лечь спать, тем более, что по телевизору должны были показывать только футбольные и хоккейные матчи. Последнее, что отложилось у него в памяти, это сообщение спортивного комментатора из программы «Время»: «Анатолий Карпов, Гарри Каспаров, Александр Белявский, Артур Юсупов, Михаил Таль и Лев Полугаевский вошли в состав мужской команды СССР, которая выступит на очередной Всемирной шахматной Олимпиаде, стартующей 30 октября в Люцерне. В женскую сборную включены…»

Женька выключил телевизор. Заснул он быстро и проснулся сегодня с больной головой.

ГЛАВА ПЯТАЯ Полная неожиданностей

Чайник, наконец, вскипел и Евгений налил себе полную кружку. Случайно выглянув в окно, он увидел Петровича с супругой, идущих по асфальтовой дорожке двора. В этом не было бы ничего странного, если бы не три обстоятельства. Во-первых, то ли после вчерашнего, то ли еще почему, но только образ слесаря претерпел за ночь кое-какие изменения. Мастер на все руки заметно похудел — черное пальто просто болталось на нем — да и седины на висках стало заметно больше. И Клавдия его тоже изрядно постарела. Во-вторых, из вчерашней беседы со Степаном Петровичем Женя узнал, что супруга слесаря лежит в больнице с люмбаго, а сейчас она довольно бодро семенила по дорожке, держа под руку своего благоверного. А в-третьих, еще более изумило Женьку то, что супруги Смоляниновы не вышли, как можно было от них ожидать, из своего подъезда, а появились откуда-то со стороны и мимо своего дома проходили уверенной походкой, как будто мимо чужого, направляясь, по всей видимости, на трамвайную остановку.