Счастливые времена - [23]

Сидели в засаде они, скорее всего, зря. Наверняка, эта гнида — Фигурнов — давно уже за границей. Где-нибудь на Мальте или на Кипре. Пьет там, сука, виски с содовой и лапает баб. С его «бабками» это без проблем. Все-таки, чуть не полгорода пенсионеров кинул. Собрал, понимаешь, с них взносы, обещая высокие барыши, перевел рубли в «зелень» и смылся с ними, забыв, впрочем, рассчитаться с друзьями и партнерами.

Болт потянулся и, не вставая с постели, на которую он вчера завалился, даже не снимая ботинок, перевернулся с живота на спину. От увиденного он присвистнул. Вместо шикарного балдахина его взору открылся плохо беленый потолок. Да и вообще, вместо двуспального ложа он почему-то возлежал на стареньком диване. Шохин огляделся, присев на скрипучем диванчике, — мебель в квартире была какая-то старая. Что за чушь! Где это он? Поглядев в окно, Генка не увидел решетки за стеклом, а частный дом на противоположной стороне улицы, как ему показалось, стал намного ближе. Что за черт? Во второй комнате тоже вместо шикарного письменного стола и коробок с радиоаппаратурой стоял облезлый круглый стол и колченогий сервант с фотографией под стеклом. На фотографии Болт увидел молодого Фигурнова в качестве жениха на свадебной церемонии с какой-то пухлой дурой, которой кто-то синим стержнем подрисовал мушкетерские усы и бородку. А еще на снимке была сделана надпись, аналогичная той, что была на могильном камне Мартина Лютера Кинга: «Свободен, наконец, свободен!» и проставлена дата «23 октября 1982 года». Только этот гнусный снимок свидетельствовал, что квартира, где сегодня очнулся Шохин, имела какое-то отношение к Фигурнову. Это дело надо было обдумать. А для улучшения работы думалки надо было выпить.

Но на кухне засадника ждал новый удар. Вместо немецкого холодильника «Бош» там надсадно тарахтел маленький «Саратов». Не веря уже в свою удачу, Болт открыл его и с отвращением убедился, что вместо вчерашних деликатесов и водки «Абсолют» там сиротливо стояла початая бутылка кефира и лежала ополовиненная пачка маргарина «Солнечный». Морозильник тоже был пуст…

Может это шутка друганов? Подпоили какой-то гадостью и перенесли в какую-то халупу? Шутники херовы! Генке вспомнилось, как прошлой зимой они с Корнем также подшутили над двумя лохами. Эти богатенькие буратино подзаработали на какой-то сделке и, решив обмыть свой финансовый успех, завалились в кабак, где в это время оттягивалась Люська Водопьянова — Генкина подруга — со своей приятельницей Сонькой Лещенко. «Делавары» сами подошли к девчонкам и сами стали к ним набиваться в друзья, хвастаясь дурными бабками. Ну девочки и не стали строить из себя недотрог. Договорились о поездке на квартиру, только Люська сообразила позвонить Генке, и когда четверка вывалила из ресторана, их уже ожидал, как будто «случайный», частник. Дальше эти рокфеллеры выпили на посошок прямо в шохинской машине, а очнулись уже… в ночной электричке, везущей их в Троицк. Не даром говорят, что клофелин в водке не чувствуется. Очнулись лохи без денег и без своих шикарных пальто. Корень нашел для них по такому случаю какие-то рваные телогрейки. А девки, смеху ради, переобули чуваков в коньки. Интересно, как они без денег и на коньках домой добирались?

Может, и его так крутанули? Надо выйти на улицу и посмотреть, где это он.

Но выполнить эту задачу оказалось затруднительно — Болт нигде не мог найти свою «косуху». Раздетого его сюда что ли привезли? Слава богу, хоть бумажник у него был с собой в брючном кармане, и деньги — он посмотрел — на месте. Накинув какой-то плащ, висевший в прихожей, Шохин вышел в подъезд.

Нет, здесь все нормально: деревянная лестница, ведущая на второй этаж, номер квартиры правильный, только стены менее облупленные. Выйдя на улицу, Генка убедился, что и дом тот же. Так что же произошло? Куда делась фигурновская мебель?

Н-да, без пол-литра ничего не поймешь. А тут еще и голова болит. Надо полечиться. На перекрестке, вроде, была пара киосков. Пива что ли взять баночного.

Но, выйдя на проспект Победы, Генка убедился, что не только фигурновская мебель исчезла в эту ночь, но и оба коммерческих киоска. И тот, что подпирал собой забор автомобильного училища, и тот, что был рядом с «Универсамом». Устав чему-либо удивляться, Шохин пересек проспект и зашел в магазин.

Давненько он не видел магазинов самообслуживания. Наверное, этот остался единственный на весь город. Пройдясь по залу, Болт удивился бедности ассортимента. У него сложилось такое впечатление, что в универсаме принципиально не торговали импортом. Окончательно убедившись, что в магазине нет не только водки и пива, но и вообще чего-нибудь интересного, молодой человек вышел на улицу и подошел к киоску «Союзпечати». Возле него одиноко стояла бабка, продававшая семечки.

— Мать, водки нет? — спросил у нее Генка хриплым голосом.

Бабулька удивилась вопросу и ответила:

— Милок, водку с заду магазина дают.

Шохин обошел магазин и с тылу его, действительно, увидел стеклянные двери, из которых выскользнул довольный мужичонка, сжимавший в руках бутылку портвейна «Кавказ». А вот Генке снова не повезло: только он взялся за ручку, как какой-то гражданин в белом халате, стоящий в предбаннике, решительно задвинул дверной засов, и скрестив руки перед собой, прокричал ему: