Счастливы не только дураки. Как разобраться в людях и в себе. Механизмы поведения - [90]

Зюганов, безусловно, человек начала третьего тысячелетия. Не только по социальному положению, но и по образу мысли он благополучный представитель так называемого «золотого миллиарда» – людей, живущих неплохо сейчас и ожидающих от жизни только лучшего. Он ценит прогресс, активно использует его достижения, признает необходимость личных свобод для себя и других, не чужд сибаритства. И материальное для него имеет не меньшую важность, чем духовное.

Когда Геннадий Зюганов говорит о России, задыхающейся под гнетом дикого капитализма, у многих возникает вполне обоснованное подозрение, что сам-то он дышит вполне вольготно. И это все приметы двадцать первого века.

Зюганову, чтобы приобрести ленинскую ярость и безжалостность, явить себя кровавым мясником, физически уничтожающим миллионы соотечественников (не только активно борющихся против власти, но и потенциально (!) неготовых принять ее идеологию), надо прожить другую жизнь.

Вспомним свидетельство Вячеслава Молотова, боготворившего Ленина, о том, как вождь революции требовал тотальной замены крестьянства сельскохозяйственным пролетариатом и торопил товарищей с осуществлением этой идеи. «Крестьянам нечего делать в социалистическом обществе, они, по своей мелкобуржуазной сути, никогда не воспримут его идеалов и будут лишь тормозить наше развитие – это одно из принципиальных положений социального строительства, по Ленину. И крестьян деловито уничтожали…

Чтобы стать таким людоедом, надо, образно говоря, пройти по десяткам миллионов коченеющих трупов Первой мировой войны, годами спасаться от нешуточной угрозы физической расправы, привыкнуть к тому, к чему привыкание невозможно. Гигант, выросший на почве кровавого сумасшествия двадцатого века, вот кто был Владимир Ленин.

Не таков сегодняшний продолжатель его дела. Лично пережитое им кровопролитие 93 года, ельцинские танки, палящие по Белому Дому, – не в счет. Ленин болел революционным бешенством. Зюганов, надо полагать, получил в свое время прививку от этой страшной болезни.

И по своим природным качествам Геннадий Андреевич скорее весельчак, чем мрачный зануда. Он дружелюбен, оптимистичен, легок в дружеском общении. Способен понять и даже извинить чужие просчеты и слабости, если они не наносят систематический вред общему делу. Он не преследует отступников, не мстит недоброжелателям.

Психически уравновешен, его трудно вывести из себя. Смел – социально как политик и физически как мужчина-боец (последнее, кстати, отличает Зюганова от Жириновского, который при впечатляющей социальной смелости физически несколько трусоват, как все люди с холерическим темпераментом и богатым воображением).

Работоспособен, сохраняет устойчивый в течение дня уровень бодрствования, что свидетельствует о сильной и подвижной нервной системе. Обладает хорошей памятью, довольно высокой познавательной активностью. Мыслит логично, системно.

Вместе с тем, самостоятельность ума как склонность доходить до сути вещей самому, без посторонней помощи, и креативность как привычка смотреть на мир с оригинальных позиций не самые сильные его стороны. Зюганов – догматик. Он верит, что все хорошее на земле в плане идеологии уже придумано и изобретать велосипед здесь ни к чему.

Политик Зюганов является самым «корпоративным» кандидатом в президенты и далеко не самым безобидным.

Коммунистическая платформа (да еще в специфическом варианте «ленинизма»), на которой он базируется, по определению несет «не мир, но меч», ибо предполагает разделение общества на антагонистические классы. И каким бы человечным ни был Геннадий Зюганов, придя к власти, он обязан будет воплощать все без искажения и исключения позиции своей предвыборной программы. А это программа борьбы с тем самым «капиталистическим строем», к которому сегодня неплохо приспособилась как минимум четверть российского населения (по данным соцопросов 2010 года, двадцать пять процентов россиян не интересуются величиной минимальной оплаты труда, а значит, финансово вполне обеспечены и амбициозны).

Да и к мысли, что «трудящиеся» – это не только «пролетариат», но и предприниматели, уже успели привыкнуть многие наши сограждане. Что делать с ними, когда социально неблагополучные слои населения потребуют если не крови, то кардинальной смены приоритетов, реального отъема и перераспределения собственности, – главная проблема будущего президента Зюганова. И он, как я уже говорил выше, намерен отстаивать корпоративные интересы. Иными словами, он будет поддерживать «своих», даже если «чужим» от этого не поздоровится.

Сегодня соратники мирятся с его политической уравновешенностью, прощают и признают целесообразность отказа от левого экстремизма. Но именно эти ставшие визитной карточкой взвешенность и последовательность предопределят его будущие действия на высшем государственном посту. Ревизионизма, уклона от четко обозначенной «генеральной линии партии» ему не простят. Да он и не видит себя уклонистом.

На рубеже 80-х и 90-х годов прошлого столетия Геннадий Зюганов сумел собрать и сплотить осколки разгромленных Ельциным партийных организаций. Он никогда не был по натуре ни пламенным трибуном, ни кабинетным идеологом, к нему тянулись потому, что, как в песне Высоцкого, он «самый непьющий из всех мужиков» и в нем «есть моральная сила». Моральная сила в Зюганове, действительно, есть. Он не растерялся, не струсил, подставил себя под удар, силу и жестокость которого никто, и он в том числе, не мог тогда предугадать. Играя роль центра притяжения, он стал стержнем коммунистических сил России. Воссоздал партийную систему и врос в нее, как дерево.