Счастливого Рождества - [2]
Мистер Лоренс улыбнулся.
— Да ты, похоже, все продумала? — сказал он. — Уж моего Котенка не проведешь. Ну что ж, если они не будут нам мешать, я не против. — Он наклонился и на радостях подхватил на руки Мэриголд. — В любом случае, испортить нам Рождество мы не позволим, верно, детка? — спросил он дочку.
И подкинул ее в воздух, а она взвизгнула от восторга.
— Так нечестно, — заявил Боб Лоренс, побагровев всем своим круглым личиком. — Мэриголд меня младше, а чулок хочет повесить такой же. Я ведь старший, и чулок мне полагается больше, правда?
Мистер Лоренс взъерошил сыну волосы.
— Ты же мужчина, Боб, — сказал он. — Давай не обижай сестру. Завтра я подарю тебе кое-что получше того, что обычно кладут в чулок.
Боб тут же перестал дуться.
— Что-нибудь для моей железной дороги? — спросил он с жаром.
Мистер Лоренс только подмигнул и ничего не ответил.
Тогда Боб запрыгал на кровати.
— А у меня подарок будет больше, чем у Мэриголд! — вопил он в восторге. — Больше, гораздо больше!
— Вот и нет, вот и нет! — выкрикнула Мэриголд, готовая разреветься. — Мой подарок будет ничем не хуже твоего, правда, папа?
Мистер Лоренс кликнул няньку:
— Детей успокойте, ладно? А то они, похоже, совсем разошлись.
Он засмеялся и зашагал вниз.
Миссис Лоренс перехватила его на полдороге.
— Прибыли, — доложила она. Голос звучал натянуто.
— И? — уточнил он.
Она пожала плечами и скорчила рожицу.
— Евреи, — произнесла она кратко и скрылась в детской.
Мистер Лоренс произнес нечто невнятное, потом поправил галстук и состроил выражение лица, которое считал подходящим для встречи беженцев: смесь строгости и бравады. Он прошел по подъездной дорожке к гаражу и вскарабкался по шаткой лесенке.
— Ну-ну, добрый вечер! — произнес он громко и жизнерадостно, входя в комнату. — Вы тут как, устроились?
В комнате было темновато — единственную электрическую лампочку не протирали уже много месяцев, да и висела она в углу, далеко от кровати, стола и обогревателя. В первый момент беженцы просто без слов смотрели на вошедшего. Женщина сидела у стола и распаковывала корзину — достала оттуда каравай и две чашки. Мужчина расстилал на кровати одеяло; когда мистер Лоренс заговорил, он распрямился и повернулся к хозяину.
— Мы вам так признательны, — сказал он. — Бесконечно признательны.
Мистер Лоренс кашлянул и издал нечто вроде смешка.
— Да что там, — сказал он. — Ничего такого.
Беженцы, вне всякого сомнения, были евреи. У него — огромный нос и кожа особого маслянисто-желтого цвета. У нее — темные глаза, под которыми лежали тени. Она выглядела нездоровой.
— Э-э… вам что-нибудь еще нужно? — спросил мистер Лоренс.
На сей раз ответила женщина, сперва покачав головой.
— Ничего не нужно, — сказала она. — Мы очень устали.
— Всюду всё забито, — сказал мужчина. — Никто не мог нас принять. Вы так великодушны.
— Да что там, что там, — проговорил, отмахнувшись, мистер Лоренс. — Хорошо, что у нас нашлась свободная комната. Вам, небось, туго пришлось… там, где вы были.
На это они ничего не ответили.
— Ну, хорошо, — сказал мистер Лоренс. — Ежели я вам больше ни за чем не нужен, тогда спокойной ночи. Обогреватель не забудьте убавить, если станет чадить. И, это… если понадобится чего из еды или там одеяло, постучите в заднюю дверь, спросите у прислуги. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — откликнулись они хором, а потом женщина прибавила: — Счастливого вам Рождества.
Мистер Лоренс замер.
— А, да, — сказал он. — Да, конечно. Большое спасибо.
Он пошел к парадной двери, подняв воротник пальто. Похолодало. Ночью, видимо, подморозит. Когда он вошел в прихожую, как раз раздался удар гонга — звали к столу. Мальчишка-садовник закончил развешивать фонарики, они весело покачивались под потолком. Миссис Лоренс смешивала коктейли за столиком у камина.
— Поторопись, — проговорила она через плечо. — А то весь ужин насмарку: если я чего не выношу, так это полуостывшей утки.
— Дети спят? — поинтересовался мистер Лоренс.
— Да уж наверное, — ответила миссис Лоренс. — В сочельник их вечно не угомонить. Я дала им по конфете и сказала, чтобы не шумели. Хочешь выпить?
Позднее, когда они раздевались в спальне, мистер Лоренс вдруг высунул голову из гардеробной — в руке зубная щетка.
— Смешное дело, — сказал он. — Эта беженка пожелала мне счастливого Рождества. А я и не знал, что евреи празднуют Рождество.
— Вряд ли она представляет себе, о чем речь, — заметила миссис Лоренс, похлопывая себя по круглой, гладкой щеке, чтобы вбить в нее питательный крем.
Один за другим гасли в доме огни. Лоренсы спали. Снаружи в небесах полыхали звезды. И в комнате над гаражом теплился огонек.
— Ого, смотри, у меня аэроплан и новый локомотив для железной дороги! — завопил Боб. — Ого, он летает, как настоящий! Видишь, какой пропеллер?
— А у меня тоже два подарка от папы? — спросила Мэриголд, лихорадочно копаясь в груде оберток на своей кроватке; большую куклу, только что распакованную, она отбросила в сторону. — Няня! — заверещала она. — Где мой второй подарок?
Щеки ее сердито горели.
— Так тебе и надо, жадина-говядина, — поддразнил ее Боб. — Зато смотри, что у меня!
— А вот я сейчас сломаю твой дурацкий аэроплан, — пригрозила Мэриголд, и по щекам ее заструились слезы.
«Ребекка» — не просто самый известный роман Дафны Дюморье. Не просто книга, по которой снят культовый фильм А.Хичкока. Не просто произведение, заложившее стилистические основы всех «интеллектуальных триллеров» наших дней. «Ребекка» — это роман уникальный, страшный — и прозрачный, простой — и элитный. Роман, без которого не существовало бы ни «Степного волка» Гессе, ни «Кэрри» Кинга.
Вниманию читателей предлагается роман одной из самых популярных английских писательниц Дафны дю Морье (1907–1989), автора прославленной «Ребекки», — «Дом на берегу» (1969). Это произведение сочетает в себе элементы реального и фантастического, повседневного и романтического, объяснимого и таинственного. Действие романа разворачивается в Корнуолле, юго-западной части Англии, одновременно в наши дни и в четырнадцатом веке, причем события и люди, разделенные шестью веками, оказываются странным образом связанными друг с другом.
Мэри Фаррен — счастливейшая из женщин. Она молода, красива и желанна. Она живет в богатом доме, замужем за любимым мужчиной, и ждет от него ребенка. Ее жизнь, казалось бы, безоблачна. Но однажды утром эта молодая леди просыпается в своей постели, провожает мужа на работу, перекидывается банальными фразами со слугами, после чего идет в оружейную. Там она чистит и заряжает револьвер, и, приставив ствол к виску, спускает курок.Самоубийство без видимых причин.Почему? Зачем? Непонятно…Ответить на эти вопросы берется профессиональный детектив — мистер Блэк, который одержим идеей, будто каждый человек хранит глубоко внутри темные секреты.
«Лучшая книга из когда-либо написанных мисс Дюморье» – этими словами пресса встретила новый роман известной английской писательницы Дафны Дюморье «Мери Энн». На его страницах представлена история женщины незаурядной и противоречивой, сумевшей подняться почти из самых низов общества до его вершин, чтобы затем снова быть низвергнутой оттуда… Мери Энн – известная куртизанка, любовница брата короля, герцога Йоркского, действительно существовала и была прабабушкой самой Д. Дюморье.По мнению придирчивой критики, Мери Энн затмила знаменитую Скарлетт О'Хара, а роман не уступал нашумевшей «Ребекке», которая принесла писательнице мировую славу и уже известна нашему читателю.
Уже несколько десятилетий книги известной английской писательницы Дафны Дю Морье (1907 – 1989) пользуются огромным успехом во всем мире. Писательница – мастер психологического портрета и увлекательного, захватывающего сюжета – создает в своих произведениях таинственную, напряженную атмосферу. За свою долгую жизнь она написала множество романов, рассказов, несколько пьес и эссе. Главная героиня романа «Трактир «Ямайка»» – молоденькая англичанка Мэри Йеллан, оставшись сиротой, покидает родную деревню и отправляется к тете Пейшенс.
Филиппа, который рано потерял родителей, воспитал двоюродный брат Эмброз. Этих людей связывают не только родственные чувства, но и безграничная любовь к поместью, в котором они живут весьма уединенно. Но привычное существование прерывает отъезд Эмброза на лечение во Флоренцию, где он неожиданно влюбляется и женится. А потом внезапно умирает...
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».