Счастливого плавания, «Шхуна ровесников»! - [12]
Прохожие недоуменно поднимали головы, слыша голоса, доносившиеся из окон полутемной редакции.
А «шхунатики» пели дальше:
Голоса становились мужественнее, тверже. А гимн уже подходил к концу:
Толик откашлялся. И громко, как только мог, произнес девиз «Шхуны»:
— Поднять паруса! Быть ветру!
— Лишь в бурях мужают и крепнут! — дружно, как один человек, ответила команда.
И подняли ребята сжатые кулаки.
— А завтра вечером приходите в гости! — сказал я. — Жду в девятнадцать ноль-ноль.
Однажды положили перед собой ребята карту Черного моря. Всматривались в знакомые очертания берегов, разглядывали города и порты.
Вот и Новороссийская бухта…
— Слушайте! А если нам нарисовать свою карту? Карту плавания «Шхуны ровесников»? — предложил кто-то (это было так давно, что фамилию автора замечательной идеи не помнит даже корабельный летописец).
Так и стала бухта Новороссийская бухтой Мечты. А острова и земли возникли, как в сказке, прямо в Черном море (то есть теперь — в океане Дерзаний).
Раздобыли затем ребята лоцию Черного моря. Полистали ее внимательно.
И потом решили написать свою — лоцию плавания «Шхуны». Каждый выбрал себе остров, море или бухту и написал о них.
И получилась объемистая книга (страниц в триста!).
А самой первой лоцией стала, конечно же, лоция бухты, откуда мы вышли в плавание…
На материке Поющих Ветров, на южном его берегу, расположена бухта Мечты.
Берега бухты, кроме берега вершины, обрывистые, поросшие лесом, мало изрезаны. Здесь нет сколько-нибудь приметных мысов, кроме мыса Пятнадцатилетнего Капитана, на вершине которого находится маяк Звезда Рыбака, ярко горящий в бури, штормы, темные ночи и ненастные дни. Мыс Пятнадцатилетнего Капитана скалистый, вблизи оконечности его имеется белое пятно. При подходе с запада мыс кажется плоским и обрывистым. Окаймлен Коварным рифом.
Благодаря ровному рельефу дна, хорошему грунту и сравнительно большим глубинам, бухта Мечты считается хорошим местом для якорной стоянки.
Мрачен и сер рельеф бухты. Тянутся в глубь материка красновато-коричневые гранитные скалы Хребта Неприступности, покрытые скудной, искореженной суровыми ветрами растительностью, среди которой изредка возвышаются отдельные сосны, крепко вросшие своими узловатыми, едва прикрытыми мхом корнями в трещины скал. Издалека видна самая высокая вершина хребта Неприступности пик Дерзких.
Бурная горная река, несущая с грохотом свои воды и обломки скал к морю, как бы раскалывает горы и образует в своем устье небольшую наносную низменность, на которой и расположен город и порт Штормовой.
Климат этой части материка Поющих Ветров очень суров. Зима долгая, морозная, бесснежная. Жестокие штормы и северо-восточные ветры обрушиваются на бухту почти на всем протяжении осени и зимы. А лето короткое, пасмурное, туманное. Солнце редко показывается на небе, небосклон чаще затянут густой серой пеленой.
Город и порт Штормовой расположен у места впадения реки Стремительной в море Презревших Покой. Он совсем еще юн, этот город. Романтики-энтузиасты построили его. Они строили и мечтали. Мечтали и строили. Наверное, поэтому он и получился таким молодым и красивым! Нет в Штормовом никаких старинных зданий и редких памятников, потому что он появился из крохотного, продубленного жестокими ветрами, насквозь пропахшего рыбой и морем рыбацкого поселка. Население в Штормовом невелико: сто сорок тысяч человек. Преимущественно молодежь.
Как-то раз ребята-романтики построили здесь «Шхуну ровесников». Соскользнул со стапелей белоснежный корабль и вышел бороздить океан Дерзаний.
Итак, родной причал «ШР» — бухта Мечты!
Глава седьмая о том, чего не знали жители дома по улице Московской
День был обычным, и вечер тоже.
Только что прошел дождь, и лужи еще не высохли, а на улицу высыпала детвора.
Я смотрел с балкона пятого этажа на большой двор, образованный четырьмя домами, и ждал ребят.
Они запаздывали.
Никто из жителей нашего двора и не подозревал, что произойдет сегодня в шестьдесят шестой квартире.
Произойдет невероятное.
Необычное.
Наконец-то! Размахивая папкой, прошел по обочине тротуара Володя Лебедев. Он поднял голову, увидел меня и взял под козырек. Через секунду скрылся в подъезде, и я пошел открывать дверь.
— Не промок? — спросил я, пропуская Лебедева в комнату.
— В магазине дождь переждал, — ответил старший матрос. — Я что, первый?
— И, наверное, не последний.
Раздался звонок.
Вот это сюрприз! Передо мной стоял Володька Козловский.
— Прибыл насовсем! — доложил сержант Козловский. — Отслужил два года — и домой! — Володя был одним из первых капитанов «Шхуны».
— Ты когда приехал? — спросил я.
— Сегодня утром. А тут разведка донесла: у флаг-штурмана — сбор. Решил явиться…
