Счастливое событие - [6]

В меня как будто вселилась некая чужая сущность, которая изменила мое тело и теперь управляла им — неизвестное существо, у которого были свои вкусы и свои желания. Нечто, превосходящее мою природу, оно командовало мною изнутри. Я была одержима им, как религиозные фанатики богом, завладевающим их телом и душой. У Николя все было не так — он продолжал жить своей привычной жизнью, каждое утро просыпался и уходил на работу как ни в чем не бывало. На мой визит к рентгенологу по случаю первой эхографии он опоздал, однако, выходя из кабинета, смотрел на меня со слезами на глазах, и вид у него был потрясенный. Только сейчас, увидев крошечное тельце, двигавшееся на экране, он понял: что-то должно вскоре произойти в нашей жизни.

Для меня самым суровым испытанием являлся полный отказ от алкоголя. Под неодобрительным взглядом моего спутника было невозможно проглотить хоть каплю, чтобы не навлечь на себя немедленного осуждения, вплоть до крайнего уничижения.

Больше не было громкого смеха из-за пустяков, порывов вдохновения, вызываемых опьянением, того восхитительного состояния невесомости, которое наступает после третьего бокала шампанского, когда кажется, что паришь над землей осененная благодатью. Я пыталась заменить алкоголь чем-нибудь еще — безалкогольным пивом «Кэнэда Драй», морковным соком, — но нет, ничего похожего не ощущалось.

Надо мной нависал категорический императив, столь же неумолимый, как лезвие гильотины. Я была ответственна не только за свою, но и за другую жизнь.

7

Целыми днями я рассматривала перед зеркалом свое тело, которое изменялось и разбухало на глазах. Чувствовала себя неуклюжей и бесформенной в этом новом состоянии, спала на ходу — из-за гормонов сна, выделяющихся при беременности.

На занятиях по подготовке к родам, проходивших в клинике, я оказывалась среди десятка с лишним беременных женщин, осваивавших «щенячье дыхание», и спрашивала себя: продолжаем мы оставаться людьми или же превратились в стадо? Было настолько унизительно собираться всем вместе и перед началом занятий видеть в других, как в зеркале, насколько я сама растеряна и испугана. На улице у меня подкашивались ноги. Походить на всех этих беременных, принимать форму для выплавки новой зародившейся жизни, быть вынужденной тщательно готовиться к родам, чтобы все прошло нормально, делать все как нужно, потому что нельзя шутить с такими вещами, — все это вызывало у меня головокружение.

Мужчины уже иначе смотрели на меня — их невыразительные взгляды скользили по мне без всякого желания, любопытства или хотя бы сочувствия. Порой даже на их лицах читалось легкое отвращение. За несколько недель мое тело деформировалось, мышцы словно растаяли, а бич наших дней целлюлит, действуя почти незаметно, завоевал огромную территорию. Тело как будто вышло из берегов. Мой вид изменился: я больше не походила на Кэмерон Диас в «Женских забавах 1», скорее, на беременную Одри Марни с обложки журнала «Она»: по сравнению с громадой живота все остальное казалось крошечным.

Я превратилась в одинокую беременную женщину, живущую по режиму. Мой расчет был следующим: ребенок забирает питательные ресурсы у матери, и женщина запасает жир, чтобы он не чувствовал голода. Это делается ради выживания вида. Итак, если не есть много, ребенок заберет все жировые запасы, словно живущий внутри паразит, и тогда я похудею.

Девять месяцев смотреть на свое тело, которое с каждым днем все меньше соответствует общепринятым канонам привлекательности… К счастью, была Деми Мур.

Женщины всего мира никогда не смогут в полной мере отблагодарить американскую актрису за то, что она сделала для них. В освобождении женщин она зашла так же далеко, как Симона де Бовуар, — освободила их от стыда беременности. Живот стал в моде. После ее снимков в журнале Vanity Fair ничто уже не будет как прежде. Беременная Деми Мур позировала обнаженной, со своим восьмимесячным животом и подзаголовком: More Demy Moore[7]. Хотелось верить в это освобождение. Как прекрасно быть беременной! Благодаря магии пиара это состояние стало привлекательным и даже прибавляло женщине кокетства.

К несчастью, через несколько лет Деми Мур развелась с Брюсом Уиллисом и сошлась с юным актером двадцати двух лет. Вот она сорокалетняя в купальнике в «Женских забавах 2» — совершенное тело, безупречное, как никогда. Less Demy Moore[8]. Понадобилось снова похудеть до такой степени, чтобы можно было спрятаться за мачтой, как в рекламе йогуртов «Силуэт».

Разумеется, мне трудно было работать в таком состоянии. Происходящее занимало все мои мысли. Шли дни, и двигаться становилось все сложнее — я задыхалась, поднимаясь по лестнице, обрушивалась на диван всей тяжестью.

Я не отказалась от езды на мотоцикле: Николя по-прежнему возил меня на заднем сиденье, но вел очень осторожно. Однако на пятый месяц, внимательно оглядев меня, он сказал с немного смущенным видом, смахивая пыль с кожаного сиденья: «С сегодняшнего дня, пожалуй, хватит, дорогая. Теперь ты будешь ездить в машине».

Пришлось взять такси. Расположившись на заднем сиденье пропахшего табаком салона, я захотела открыть окно, но шофер запретил, на что услышал такой ответ: «Хорошо, в случае чего пеняйте на себя». Он резко затормозил и велел выметаться.