Счастливчик - [3]

— Будут войны победные, будут поражения. Будут смуты, и будет благоденствие народное. Впоследствии будут две войны неудачные. Но между ними война удачная, но плодов она принесет мало. Одна неудачная у города приморского в пределах державы твоей. Другая, тоже в городе приморском, и тоже не счастливая, но вне приделов Государства Российского, будет большая битва и в окияне — море в той войне. Послужат они к унижению Державы. Но и эти войны к славе войска державы Твоей послужат. Будет и еще одна война, но конец ее не определен…

— Мудрено глаголешь, и к унижению, и к прославлению… Но пусть! Как долго будет Держава моя…

***

— Все записал писарь?

— Все государь!

— Запечатай в конверт, дай я его надпишу. Проводи отца Авеля в кордегардию, да по дороге, позови адъютанта.

Секретарь вышел в двери, в которых тотчас появилась фигура флигель-адъютанта.

— Слушаю Ваше Величество!

— Монаха отправить в Соловецкий монастырь! Ежели, монах Авель станет пророчествовать вслух людям, или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет, как и самого Авеля. Держать их в тюрьмах или в острогах под крепкою стражею.

Писаря моего немедля за крепким караулом препроводить в крепость Петербургскую. В разговоры с ним под страхом смертной казни не вступать. Коменданту передать, содержать в строгом одиночестве, в теплой каморе. Пищу давать добрую. Судьбу его комендант прочтет в повелении, которое будет в последствии. Сей конверт, положи в шкатулку нарочитую, поставь ее в нижней Тронной зале. Все понял?

— Все Ваше Величество!

***

Санкт-Петербург.1858 г.

— Мсье граф! Вы позволите мне называть Вас моим другом?

— Конечно, конечно мсье Дюма! Льщу себя надеждой, что и Вы окажете мне подобную милость.

— Я очень признателен Вам друг мой и супруге Вашей за Ваше великодушное приглашение совершить путешествие по России, я уже почти полтора месяца нахожусь в славном городе Петербурге, я очарован пейзажами города, Невой, дворцами и соборами, я очарован людьми. Вчера я имел удовольствие любоваться крепостью, расположенной напротив дворца.

— Она называется Петропавловской, а если вернее Санкт Петербургской.

— Не можете ли Вы, оказать мне одолжение, поведав какую-нибудь легенду об этой крепости? Ведь про каждую крепость, тем более, если в ней есть заключенные, непременно существуют легенды. Вы меня очень обяжете друг мой.

Граф Григорий Александрович Кушелев-Безбородко задумался.

— Вы знаете, господин Дюма, я познакомлю Вас с Дмитрием Васильевичем Григоровичем, лучшего путеводителя по Петербургу, знатока Эрмитажа, да и всех наиболее заметных частных галерей просто нет. Я думаю, у него найдется, чем Вас удивить. В том числе и легендами о Петербургской крепости Петра и Павла.

***

— Дмитрий Васильевич! Простите мне мое любопытство, но мсье Кушелев-Безбородко рекомендовал Вас, как лучшего знатока города.

— Григорий Александрович преувеличивает мои знания!

— Нет, нет! Я ценю Вашу скромность, но даже за то краткое время нашего знакомства, я уже составил о Вас, как мне кажется верное мнение. Вы действительно кладезь знаний о Петербурге! В этом я уже убедился!

— Ну, хорошо господин Дюма! Я понимаю, что Вас интересует что-то конкретное. Чем могу быть полезен?

— Друг мой! Вы меня весьма обяжете, если расскажете, какую ни будь романтическую, или наоборот страшную легенду о Петропавловской, или вернее как сказал граф, о Санкт-Петербургской крепости. Он определенно говорил о Вас как о лучшем знатоке столицы! Я пополню свой багаж знаний о России, а мы проведем плодотворно время после обеда! Обед был прекрасен, я непременно запишу рецепты блюд, которыми мы угощались. Но знаете, я не хочу терять время даром, и если Вы сможете мне поведать нечто тайное, я непременно напишу об этом в путевых заметках о России.

— Хорошо господин Дюма. Я расскажу Вам две легенды. Первую поведал мне мой знакомый N, когда два года назад, я охотился во Владимирской губернии. Помещик N крайне нелюдимый, не имеющий семьи, не делающий визитов к соседям, и сам не принимающий оных, представлял, из себя, в уезде весьма интересную личность. Случай свел нас, и в минуту откровенности он поведал мне сию легенду. Я поведу свой рассказ местами от его лица, для удобства повествования. Так как рассказ меня поразил, я попытаюсь передать весь колорит его сообщения.

— Я весь внимание!

— Мой знакомый, от лица которого я поведу повествование, закончил «Императорский сухопутный шляхетный кадетский корпус» основанный при Императрице Анне Иоанновне, и был выпущен в гренадерский генерала от инфантерии Андрея Григорьевича Розенберга полк. Времена были Императора Павла I, и все полки русской армии именовались по шефам. Поступил он в полк прапорщиком.

Но ближе к интересующей Вас истории. Был февраль 1800 года. В тот день он оставался в полку без отпуска, поелику находился в должности товарища дежурного по полку. А теперь собственно его рассказ…

«После обхода помещений полка, по вечернему времени и развода караулов я вместе с дежурным по полку поручиком князем Вяземским сидел я в кордегардии, отмечая в ведомости караулов замеченные неисправности. Появился караульный унтер-офицер со словами: