Счастливчик - [2]

Допрос с пристрастием Голицина, тоже ни к чему, ни привел. Папку он нашел в метро, открыл и прочитал несколько абзацев и действительно решил надо мной подшутить. Поэтому и подобрал. На выходные данные он естественно внимания не обратил.

Сначала я хотел просто поставить ее на полку, чтобы время от времени перечитывать, когда придет охота. Потом еще один мой друг, уговорил меня издать сие творение под моим собственным именем, поскольку ни на минуту не сомневался, что всю эту историю я и придумал.

Типа действовал я исключительно из скромности, не желая признаваться в авторстве. Я послушав его мудрого совета, исправил кое-какие ошибки, ввел иногда эпиграфы и по другому перекомпоновал текст, немного сократил, немного добавил. Пришлось познакомиться с разными сайтами посвященными истории корпуса жандармов, ведения боевых действий во время первой мировой, поскольку солдат конечно не знал и знать не мог общего положения. Какая дивизия идет куда. Обычно это пишут генералы в мемуарах и выглядит это достаточно сухо.

А воспоминания рядового солдата о том, какой бумажкой он подтирался в отхожем месте и как он развлекался в часы затишья в отсутствии офицеров, напрочь отсутствуют. Немного пришлось для понимания общей обстановки добавить воспоминаний покойных генералов, особенно в первой части войны… Потом добавить пришлось еще из воспоминаний современников описываемых событий, офицеров, дипломатов, потом пришлось закрутить интригу. Пришлось добавить новых героев и от первоначального текста, осталось совсем немного.

Что у меня получилось, пусть решают читатели.

Книга I. Рокировка

Часть I. Россия

Глава I. Вместо пролога

Империя умерла?

Могильщиков — к высшей мере!

Пусть перья ее орла,

На шляпах других империй.

Но грозный ее оскал,

Помнит трусливый Запад,

Был он от финских скал,

До сонных китайских пагод.

Пусть ужас бродит окрест

Ее остывшего тела,

Живет византийский крест,

В холодном зрачке прицела

Пусть радуется пока

Восторженный победитель,

Из памяти пиджака,

Не стерт генеральский китель!

Мертва ли она? — До поры,

Как в кровь обратятся реки,

И вытащат топоры

Железные дровосеки!

Куда там! Берлин, Париж,

Трофеи сдаем под опись.

Империя сдохла?… Шиш!

Мечтатели… Не дождетесь!

Мария Протасова

Гатчина. 1796 год.

— Ваше Императорское Величество, монах доставлен!

— Приведите! Монаху куда его ведут и к кому не говорить!

— Будет исполнено Ваше Величество!

— Монаха в кабинет!

— Монаха Авеля в кабинет!

— Брата Авеля в кабинет!

***

— Входите, Брат Авель, не бойтесь! — Говоря эти слова, офицер снял плотную повязку с глаз инока.

— Я не боюсь господин офицер!

Монах бочком протиснулся в приоткрытую дверь.

***

— Ведомо ли тебе монах, кто перед тобой?

— Ведомо Государь!

— Писарь! Позови камердинера моего! Закончим сей машкерад, столь неудачный и недостойный!

Павел Петрович снял черный парик и партикулярный сюртук. Появившийся камердинер помог Государюу надеть его обычный мундир, подал и помог надеть пудреный парик с буклями.

Обратив взор на монаха, Император произнес:

— А если ведомо, то говори Государю своему единую правду.

— Я готов!

— Говорят, что ты открываешь людям, знание о грядущем, когда они спрашивают?

— Иногда открываю, Государь.

— Правду ли говорят, что ты предсказал день, час, обстоятельства кончины матери моей Государыни Императрицы?

— Правду говорят Государь.

— Сможешь ли ты монах ответить на мои вопросы о грядущем? Правдивы ли, будут твои предсказания?

— Ответить я смогу на твои вопросы государь. Как вижу я то, что будет, то и скажу. Правда ли сие, про то, не ведомо мне.

— Рассказывают, что многие барыни, почитая Тебя святым, ездили к Тебе справляться о женихах своим дочерям.

— Я не провидец и предсказываю только то, что повелевается свыше.

— Можешь ты сказать, что все, что ты видишь, оправдается?

— Пока, все что говорил, правдой оказывалось. Что далее будет, не знаю.

— То, что ты не говоришь, что предреченное тобою, наверное, совершиться, по моему разумению, только к пользе твоей. Хочу спросить тебя…

— Спрашивай, Государь!

— Каково царствие мое будет? На, какое будет походить? Как долго продлиться?

— Царство Твое, Государь, походить будет на царство, отца Твоего, продлится оно как и царство отца Твоего меньше, чем потребно Тебе.

— Что говоришь!? Как смеешь?

— Говорю то, что вижу. Ты спросил, Государь, я ответил.

— Сколько продлится державство мое? Кто против меня злоумышляет?

— Царствие Твое продлится недостаточно долго, чтобы воплотить желания и решения Твои. А злоумышляют ближние Твои.

— Кто?

— Про то, не вижу Государь, токмо вижу злодеи Твои, как есть, ближние.

Император задумался. Несколько раз прошел скрипя сапогами из одного угла кабинета в другой. Писарь склонился над листами в которых лихорадочно записывал вопросы Павла и ответы инока.

— Будут ли знать потомки мои о встрече моей с прадедом, Петром Великим?

— Будут государь. Будут знать о словах призрака прадеда твоего: «Павел! Бедный Павел!».

— Будут ли помнить меня?

— Будут Государь. К могиле твоей приходить будут многие и многие. Просить будут заступничества Твоего. Яко мученика и страстотерпца, находящегося у престола Господа Нашего.

— А держава моя, какова судьба ее будет? Будут ли войны?