Счастье - [91]

Мерьем удивлялась, как быстро человек привыкает к хорошему. Всего лишь неделю, как она ест за столом вместе с мужчинами, пьет воду, а уже перестала этого стесняться. Между тем у них на родине девушек, как только они начинают взрослеть, сразу же учат, что рядом с мужчинами не едят, не пьют воду, при них нельзя пойти в туалет, даже разговаривать нельзя! А вот сейчас, в столовых по дороге, она сидит напротив Джемаля и ест суп, да еще и при десятках других людей. А немного раньше, когда на автозаправке Джемаль пошел в расположенный неподалеку туалет, она тут же, совсем не стесняясь, отправилась в женскую комнату. Словно всю жизнь так и жила! Ах, как было бы хорошо, если бы она могла еще и скинуть с головы этот платок… Однако на это у нее не хватало смелости. Щека, по которой Джемаль врезал ей своим огромным, как кувалда, кулаком, до сих пор оставалась лиловой. Нет, пусть уж она будет ходить в платке, не то еще и на другую насадит синяков…

Так, продвигаясь вдоль берега моря, проезжая небольшие города, села, дачные домики, в конце концов они прибыли на берег одного поселка. Здесь было солнечно, девушки были так раздеты, что Мерьем от удивления застыла, разинув рот. Кто-то разгуливал в купальниках, кто-то – в шортах. Свои загоревшие от солнца ноги они оставляли голыми и так ходили, совсем не стесняясь своей женственности – в шортах и мини-юбках, которые едва прикрывали бедра, с развевающимися по ветру волосами. У них в селе никто никогда бы на такое не решился, даже представить себе такое было невозможно! Да и мужчины там совсем не похожи на здешних парней…

Абсолютно другой мир открылся взору Мерьем, и этот мир совершенно отличался от того, который она знала.

Запах весеннего дня смешался с запахами парфюма и масла для загара, исходящими от молодых людей. На углу группа девушек и ребят ели мороженое, и некоторые, смеясь, облизывали рожки в руках друг у друга. В этот момент Мерьем, несмотря на изношенную одежду и резиновую обувь, тоже ощутила себя молодой женщиной, ей захотелось подойти к этой компании. Как ни странно, она не смутилась, а восприняла это как самое естественное чувство в мире. Молодое и здоровое тело испытывало потребность быть рядом с голыми торсами юношей. Девушка, которой до этого дня только и говорили, что она «злополучная и глупая», которая считалась грешной только из-за того, что родилась женщиной, в этой атмосфере, среди совершенно других людей, изменилась, ее захватила головокружительная страсть весны. Даже «грешное место» между ее ног уже не казалось ей таким ужасным. Потому что было очевидно, что девушки «его» совершенно не стыдятся.

Ах, как ни жаль, но надежды Мерьем остаться среди этих людей померкли: спрашивая адрес, они нашли человека в одной из лавочек на берегу, который посадил их в белую лодку, а потом они плыли около часа, слушая рычание расположенного на корме мотора и наблюдая за ярко-лучистым берегом сквозь жаркое марево до слез ослепительного дня.

Слава богу, Мерьем, привыкшая к озеру, не боялась воды. Конечно, то озеро, в котором она плескалась, будучи ребенком, очень отличалось от здешнего, но вода везде вода! После невероятного изумления, которое она испытала, увидев в первый вечер Стамбул, ее уже ничто не могло сильно удивить.

Пока они находились далеко от сторожки, расположенной в бухте, она толком ничего не могла понять, но как только приблизились, внутреннее чутье подсказало ей, что они приехали в плохое место. Залив был прекрасен, словно рай, а там, где заканчивалось море, начинался изумрудно-зеленый лес, но хибара была ужасной.

Это было грязное, полуразрушенное, дурно пахнущее жилище. Кругом валялись полиэтилен, ржавые консервные банки, с потолка, едва не касаясь головы, свисали плетеные корзины и лукошки. В углу стояло некое подобие кровати, застеленной покрывалом, истинный цвет которого невозможно было различить из-за грязи: то ли оно желтое, то ли коричневое. Мерьем, привыкшую, что у себя дома они кипятили белье, подсинивали, отшоркивали с хозяйственным мылом на стиральных досках, пока оно не начинало скрипеть, от всего увиденного затошнило. Сельчане заботились не только о чистоте домов: в хамамах, в горячей воде – чуть ли не в кипятке – до полного изнеможения отдраивали свои тела мочалками и банными варежками. Мерьем очень беспокоило то, что за последнюю неделю она погрязла в нечистоте. У нее не только не было возможности удалять отросшие между ног и под мышками волосы, а женщины в селе это осуждали, считали грехом, но и просто помыться как следует.

Человек, привезший их, объяснил подробно Джемалю, как давать корм рыбам, как оберегать их от опасностей, и уехал. Мерьем не могла поверить, что они здесь останутся. Как они будут жить в этой лачуге?!

Прямо за лесом зияла лощина, заросшая камышом. От стоящей вокруг вони и роящихся зеленокрылых мух это место напоминало свалку.

Когда они приехали, вечерело. Мерьем сидела на морском берегу и у нее дух захватывало от красоты раскинувшегося перед глазами залива, сосновых деревьев на противоположном берегу, сводящих с ума весенних ароматов. Вокруг стоял запах герани, жасмина, лавра, сосны, ели, можжевельника. В воде отражались зеленые сосны, а на самом дне сияли драгоценными украшениями разноцветная галька и морские ракушки. Мерьем глаз не могла отвести от этих зеленых, красных, коричневых, крапчатых, фиолетовых, синих, желтых камней. Может, окунуть ноги в воду и, как в дни своего счастливого детства, почувствовать ступнями гладкий песок и удивительную прохладу?