Сцены любви - [29]

– Сегодня жаркий день.

– Но не настолько. – Он раздвинул ей ноги и начал медленными движениями ее ласкать. Его пальцы касались шелковистой кожи, влажной не только от пота.

Она задрожала и вскрикнула, потом, непроизвольно сжав ягодицы, подалась вперед, чтобы теснее прижаться к его руке, а ее ногти начали царапать кожу на его груди. Его соски затвердели, когда она, прикоснувшись к ним, начала их также царапать.

– Злодейка, – прошептал он. – Это жестоко.

Ее рука легла ему на низ живота.

– Если я такая жестокая, тогда почему ты такой твердый... и горячий?

– У меня трудная жизнь. И сегодня жарко, – простонал он. Наконец его пальцы нашли то, что искали, и проникли внутрь.

– Шрив! – вскрикнула она, а ее рука сжала напрягшийся холм между его ног.

– Что? – прошептал он. Его грудь вздымалась от глубокого вдоха.

– Ты уверен?..

– Ради Бога, женщина. Я привяжу к нему флаг, если это сможет убедить тебя.

Она усмехнулась и изменила положение так, чтобы оказаться полностью открытой для него. Расстегнув на нем панталоны, она обнажила его член, обрамленный черными волосами.

– Ты самый красивый мужчина.

– И добрый к тому же, – улыбнулся он, не прекращая ласкать ее.

Она подалась вперед, ее голова откинулась назад. Шелк ее сорочки накрыл их обоих.

– Наверное, будет слишком жарко этим заниматься.

Шрив засмеялся.

– Ты будешь потом недовольна собой, если сейчас остановишься. – Он убрал руки и безвольно уронил их на кровать. – Вот это жизнь. Интересно, мог бы я лежать совершенно неподвижно, а ты...

– Чудовище. – Она приподнялась, направила его член в себя и начала медленно опускаться. Ее вздох был выражением истинного наслаждения.

Он застонал от восторга. Его пальцы сжали край простыни.

– Сними сорочку. Я хочу видеть твою грудь. Не отрывая от него взгляда, она сбросила с плеч халат, потом взялась за подол сорочки, медленно потянула ее вверх и подняла на вытянутых руках над головой.

– Афродита, – прошептал он.

Она бросила сорочку на пол и вынула шпильки из прически. Ее белокурые волосы пышной волной рассыпались по спине. Она тряхнула головой, потом сжала свои отяжелевшие груди.

Следующие несколько минут были заполнены звуками любви: тяжелым дыханием, вздохами наслаждения, скрипом кожаных ремней под матрасом.

Его наслаждение было более полным, потому что тело Миранды двигалось очень легко. А ее груди были крепкими и красивой формы, и это ему очень в ней нравилось.

Ему нравились и ее сильные мышцы бедер, которые очень красиво выступали, когда она ритмично то поднималась, то опускалась вниз.

Полуприкрыв глаза, он следил за выражением ее страсти, за ее сосредоточенностью на любовной игре. Это была та же сосредоточенность, с которой она играла свои роли. Когда она работала на сцене, это превращалось в ад. В любовных утехах она уводила их обоих на небеса.

Вдруг Миранда подняла голову.

– Да, – прошептала она, – да...

Наконец он тоже начал двигаться, подаваясь бедрами то вниз, то вверх, устремляясь в глубь нее.

Закрыв глаза, она затаила дыхание. Ее пальцы вцепились в простыню. Мгновение абсолютной неподвижности – потом всплеск, и все ее тело содрогнулось.

Его плоть ответила ей. Резкий толчок его бедер вверх вырвал крик из ее сжатых губ, и она, обессиленная, упала ему на грудь.

Миранда очнулась, когда ее тело уже соскользнуло с него на простыню. Шрив подвинулся, чтобы дать ей место, и она устроилась рядом с ним. Глубокий удовлетворенный вздох вырвался у нее из груди.

Они долго неподвижно лежали, касаясь друг друга только кончиками пальцев. Постепенно их пульс пришел в норму.

Шрив отодвинулся, и Миранда услышала плеск воды, когда он опустил компресс в тазик с водой и отжал его. Она закрыла глаза от удовольствия, когда он протер влажной тканью ее лицо и шею.

Вслед за этим его губы коснулись ее щеки.

– Я получил разрешение на брак. Она открыла глаза.

– Когда?

Шрив не смотрел на нее. Вместо этого он сосредоточил свое внимание на ткани, которую опять обмакнул в воду.

– В тот день, когда ты убежала в Вайоминг. Она в недоумении вгляделась ему в лицо.

– После стольких Лет.

– Я понял все слишком поздно. – Он приложил компресс к ее груди.

Она закрыла глаза от неожиданного прикосновения холодного компресса к своей разгоряченной коже – шок был велик, но к нему примешивалось что-то другое – боль, от которой она едва не задохнулась.

– Я... я не знаю, что сказать.

Он несколько смущенно улыбнулся.

– «Не так, как в старых фарсах, мы кончаем: в них Дженни получает Джек».[14]

Она попыталась улыбнуться ему в ответ.

– «Бесплодные усилия любви». Но ты ни словом не обмолвился о...

Он кивнул и провел влажной тканью по ее животу.

– Многие годы у меня не было и мысли жениться на тебе. Вначале ты была просто невоспитанным ребенком...

Она усмехнулась.

Шрив убрал компресс и поцеловал ее в грудь.

– Признаю, очень привлекательным ребенком, но всего лишь школьницей, ученицей.

– Ты считал меня такой? Шрив смущенно опустил голову.

– Сначала. – Он погладил ее по ноге. – Но не всегда, нет, – сказал он уже серьезно, его черные глаза пристально посмотрели на нее. – Потом я уже не думал о тебе как о школьнице...

– Ты вообще обо мне не думал, – с легкой обидой в голосе прервала она его. – Ты даже не видел меня. Я была для тебя всего лишь женским телом в темноте.