Сцены из провинциальной жизни - [40]

Мысль о том, чтобы превратиться в мальчика-африканера, с бритой головой, босого, приводит его в ужас. Это все равно что сесть в тюрьму, где нет уединения, нет личной жизни. Он не может жить без уединения. Если бы он был африканером, каждую минуту дня и ночи пришлось бы проводить в обществе других. Такого ему не вынести.

Он вспоминает три дня в лагере скаутов, вспоминает, какой он был несчастный, как стремился улизнуть в палатку и почитать книгу в одиночестве, но ему постоянно мешали.

Как-то раз в субботу отец посылает его за сигаретами. Перед ним выбор: поехать на велосипеде в городской центр, где приличные магазины с витринами и кассовыми аппаратами, — либо сходить в маленький магазин африканеров у железнодорожного переезда, который представляет собой всего одну комнату в задней части дома, с прилавком, выкрашенным темно-коричневой краской, и полками, на которых почти ничего нет. Он выбирает, что поближе.

Жаркий полдень. В магазине с потолка свисают узкие полоски вяленого мяса, всюду мухи. Он собирается сказать мальчику за прилавком (это африканер старше него), что ему нужно двадцать штук «Спрингбок», когда ему в рот влетает муха. Он с отвращением выплевывает ее. Муха лежит перед ним на прилавке в лужице слюны, суча лапками.

— Sies! — восклицает один из покупателей.

Ему хочется возразить: «А что я должен был сделать? Проглотить муху? Я же еще ребенок!» Но среди этих безжалостных людей объяснения бесполезны. Он стирает рукой плевок с прилавка и во враждебной тишине платит за сигареты.

Вспоминая прежние времена на ферме, отец с братьями снова обсуждают своего отца.

— ’n Ware ou jintlman! (Настоящий старый джентльмен!) — говорят они и смеются: — Dis wat hy op sy grafsteen sou gewens het (Фермер и джентльмен). Ему бы хотелось, чтобы это написали на его надгробном камне.

Особенно их смешит то, что отец продолжал носить сапоги для верховой езды, когда все остальные на ферме носили velskoen.

Мать, слушая их разговор, презрительно фыркает.

— Не забывайте, как вы его боялись, — говорит она. — Вы боялись закурить при нем, даже когда были взрослыми.

Они сконфужены, она задела их за живое.

Его деду, обладавшему привычками джентльмена, когда-то принадлежали не только ферма, половина отеля и универсальный магазин во Фразербург-роуд, но и дом в Мервевилле — с флагштоком, на котором он поднимал «Юнион Джек» в день рождения короля.

— ‘n Ware ou jintlman en ‘n ware ou jingo! (Настоящий старый джингоист!) — добавляют братья. И снова смеются.

Мама права насчет них. Они похожи на детей, которые сквернословят за спиной у родителей. Да и какое они имеют право делать посмешище из своего отца? Если бы не он, они вообще не говорили бы по-английски и были бы, как их соседи, жившие в Ботес и Нигрини, глупые и неповоротливые, которые говорят только об овцах и погоде. По крайней мере, когда собирается их семья, слышатся смех и шутки на смеси языков, а когда приходят с визитом жители Нигрини или Ботес, атмосфера сразу же становится тоскливой и скучной. «Ja-nee», — говорят соседи, вздыхая. «Ja-nee», — отвечают Кутзее и молят Бога, чтобы гости поскорее ушли.

А как насчет него самого? Если дед, которого он почитает, был джингоистом, должен ли он тоже быть джингоистом? Может ли ребенок быть джингоистом? Он становится по стойке «смирно», когда в кинотеатре играют «Боже, храни короля» и на экране развевается «Юнион Джек». От звуков волынки у него мороз по коже, как и от таких слов, как стойкий, доблестный. Должен ли он держать в тайне свою привязанность к Англии?

Он не может понять, почему столько людей вокруг не любят Англию. Англия — это Дюнкерк и «Битва за Британию»[17]. Англия выполняет свой долг и принимает свою судьбу спокойно, без суеты. Англия — это мальчик в Ютландском сражении[18], который стоял у пушек, когда у него под ногами горела палуба. Англия — это сэр Ланселот Озерный, Ричард Львиное Сердце и Робин Гуд со своим большим тисовым луком, в ярко-зеленом одеянии. А что могут противопоставить этому африканеры? Дирки Эйса, который загнал лошадь насмерть? Пита Ретифа, которого одурачил Дингаан? И еще треккеров, из мести расстрелявших несколько тысяч зулусов, у которых не было ружей, и гордившихся этим.

В Вустере есть англиканская церковь и священник с седыми волосами и трубкой, который к тому же еще и начальник бойскаутов, кое-кто из английских мальчиков в классе — настоящих англичан, с английскими фамилиями и домами в старой, тенистой части Вустера, — в разговоре фамильярно называет его «падре». Когда англичане вот так беседуют между собой, он умолкает. Существует английский язык, на котором он изъясняется с легкостью. Существует Англия и все, что символизирует Англия, которой он верен. Но определенно требуется нечто большее, чтобы тебя признали настоящим англичанином, — какие-то испытания, которые, как он считает, ему не пройти.

16

Ведутся какие-то переговоры по телефону — он не знает, о чем, но из-за этого у него неспокойно на душе. Ему не нравится довольная, загадочная улыбка матери, улыбка, означающая, что она опять вмешивалась в его дела.

Это последние дни перед их отъездом из Вустера, а также лучшие дни учебного года в школе, когда закончились экзамены и ничего не нужно делать — только помогать учителю заполнять журнал с оценками.