Сценарий собственных ошибок - [26]

Игоряха вкалывает упорно, сжимая зубы, прикусывая нижнюю губу. Под кожей щек у него набухают, переливаются сердитые желваки, русые волосы пропитывает, склеивает пот до такой степени, что они становятся черными. Похоже, каждый раз воображает, что очередной мешок, который он взваливает на спину, чтобы донести и отправить в черную пасть вагона, – это его алкоголичка-мать. Володе всегда казались странными отношения в этой семье, может быть, потому, что его семья была полной, простой и безо всяких вывихов. Он видел, что Игоряха и жалеет мать, и ненавидит, и тяготится ею… Игорь рассказывал о том, что творится дома, очень сдержанно, но все друзья понимали, что ему точно надо мотать из Озерска подальше. И поскорее! Рядом с такой матерью он или сам сопьется, или убьет ее.

А вот Сашка – совсем другой, хоть тоже живет с одной матерью. Оптимист. Живчик. Никакого мрачного упрямства: полное впечатление, что ему все по плечу, что работа грузчика – это новая спортивная игра, которая его (нельзя описать до чего) развлекает. И хоть урабатывается на погрузке-разгрузке по самое не могу, никогда не дрейфит, не жалуется. Не ноет, что не вынесет больше, что надо все бросить… Его ведет сияющая мечта: вырваться из затхлого Озерска на широкий вольный простор. К тому же неловко было бы, наверное, ему всех сагитировать, а самому сбежать. За такое друзья, пожалуй, накостыляют. Так что, в любом случае, пришлось бы держать марку.

Мишка – профессиональный нытик. Не самый сильный, не самый упорный, он то и дело принимается хныкать, что за такой адский труд можно было бы платить и побольше; что утром он не в состоянии открыть глаза, что у него болит все тело, что на уроки остается слишком мало времени, что если они отстанут в школе, то завалят выпускные экзамены, а тогда ни о каком поступлении, тем более в московский вуз, не может быть и речи. Причем формулирует так гладко – заслушаешься! У Миши Парамонова способности в области литературы лучше всех в школе, а может, и во всем районе. Его стихи в честь 7 Ноября опубликовала местная газета. Так что его путь, можно сказать, определен. Вот только слабый он, Мишка. Не то что физически – хотя мускулы у него тоже не ахти, – а скорее склонен падать духом. Друзья знали за ним эту особенность и знали, когда стоит на него прикрикнуть, а когда и подбодрить. А когда, кстати, и прислушаться. В Мишкином нытье иногда проскальзывали пророческие нотки, словно он заранее чувствовал грядущие неприятности.

В чем-чем, а относительно успеваемости нытик Парамонов был прав: учиться пятеро друзей действительно стали хуже. По крайней мере, на первых порах. Какая уж тут учеба, когда на их юные, несформировавшиеся еще плечи навалилась работа, с которой не каждый взрослый справится? С утра тянет поспать, объяснения учителей слушаешь вполуха; а сразу после школы, едва сядешь за учебники, намереваясь как следует разобраться с запущенным материалом, глядишь, уже пора и на работу собираться. Ну, а с работы притаскиваешься весь выжатый, вываренный, как лимон, который пополоскали в горячем чае. Игорю-то еще туда-сюда, мать, занятая выяснением отношений с алкоголем, совершенно не следила за его успеваемостью, а Володе дома отец твердо сказал:

– Смотри у меня, Вовка: съедешь на тройки – никаких тебе грузчиков.

– Как же мне быть?

– Как хочешь. Не маленький уже, должен научиться решать, что тебе больше надо. Если навалил на себя такую нагрузку, что не потянуть, делай выбор.

Володя передал разговор своим друзьям. «Ну вот, я же говорил», – заныл Миша. Сашка ныть и жаловаться не стал, но хмуро намекнул, что у него с его матерью состоялась аналогичная воспитательно-профилактическая беседа. Игорь и Андрюха промолчали, однако на их вытянувшихся лицах читалось, что те же проблемы беспокоят и их.

После этого друзья составили четкий план работы и учебы. Каждый взял на себя ту область, в которой был силен, и подтягивал по этим предметам друзей. Володя отвечал за геометрию и алгебру; Мишке, само собой, досталась литература. Игорю – история: сколько он романов прочел – зря, что ли? Такого количества имен и дат, сколько он, даже учителя не помнят. Андрюхе и Сашке, которые не имели выраженных талантов ни в одной области, пришлось поделить между собой остальные предметы.

Фактически это уже было началом их взрослой жизни. Их одноклассники, заранее отказавшиеся от сопротивления окружающей среде, не видящие в своем будущем ничего, кроме родного города и повторения жизненного пути родителей, оставались детьми. Пассивными, опекаемыми, смирными. Их неизрасходованная энергия тратилась на одни гуляния, танцы, пьянки, драки да бренчание на гитаре.

Сашка, Миша, Игорь, Володя и Андрей – совсем другой коленкор. Столкнувшись с трудностями, они приучились рассчитывать свое время. Они привыкли отличать действительно важное от того, чем можно пренебречь. Их мускулы налились тугой силой, а мозги стали ясными.

И, самое важное, они начали самостоятельно зарабатывать деньги. И главное – сумма в их общей копилке, хранившейся у Сашки, все увеличивалась и увеличивалась, делая их московские надежды все более и более реальными.