Сценарий по Прусту. Á la Recherche du Temps Perdu - [15]

^{Марсель, один, спускается по ступеням.}

^{Сверху раздается голос Шарлю.}

Голос Шарлю. A-а, так-то вы меня ждете?

^{Марсель оборачивается. Шарлю сверху, в упор смотрит на него.}

204. Экстерьер. Улица.

^{Из дому выходят Марсель и Шарлю.}

Шарлю. Мы пройдемся немного, пока я извозчика не найду, соответствующего моим запросам.

^{Они идут по улице.}

И что вас понесло, ей-богу, на это идиотское чаепитие? Пустейшая трата времени. Я, конечно, и сам там был, но для меня это не светское времяпрепровождение, а исключительно родственная повинность.

^{Шарлю пристально смотрит на проезжающего извозчика. Тот останавливается. Шарлю от него отмахивается. Они продолжают путь пешком.}

И что за бред несут газеты насчет этого Дрейфуса. Ну как можно ему предъявлять обвинение в измене отечеству? Он еврей, не француз. Единственное разумное обвинение, какое можно ему предъявить — это злоупотребление гостеприимством.

^{Шарлю останавливается, смотрит на другого проезжающего извозчика. Тот останавливается. Шарлю ему машет, чтоб ехал дальше. Марсель недоуменно смотрит на него.}

Мне цвет его фонаря не понравился.

^{Они идут дальше.}

Хочу задать вам простой вопрос. Стоите ли вы моих попечений, или не стоите?

Марсель. Я искренне вам признателен… за то, что вы… проявили ко мне интерес.

^{Шарлю стискивает ему плечо.}

Шарлю. Ваши слова трогают меня.

^{Дальше они идут рука об руку.}

Я, пожалуй, смогу быть вам полезен. Знаете, я, как правило, не люблю говорить о себе, но вы, возможно, и сами слышали, — это упоминалось в передовице «Таймс», которая наделала столько шуму, — что австрийский император, всегда удостаивавший меня своей дружбы, сказал на днях в одном интервью, что будь у Графа Шамборского советник, столь же безупречно разбирающийся во всей подноготной европейской политики, как ваш покорный слуга, он, граф Шамборский, был бы сейчас королем Франции[13].

^{Шарлю выразительно смотрит на Марселя, Марсель смотрит на Шарлю.}

В самом деле, я ношу в себе бесценный запас тайных сведений, на собирание которых у меня ушло более тридцати лет. Возможно, через несколько месяцев я передам его какому-нибудь достойному юноше. Из всех страстей во мне теперь осталась одна — жажда искупить заблуждения моей жизни, одарив всем, что знаю, некую еще девственную душу. Но если таким молодым человеком станете вы, мне придется с вами видаться часто, очень часто, каждый день.

^{Шарлю останавливается, заглядывает в глаза Марселю, все еще стискивая ему плечо.}

^{Потом — вдруг — расслабляет хватку и шагает вперед, один. Марсель его нагоняет.}

^{Мимо проезжает извозчик.}

^{В экипаже сидит граф д’Аржанкур и на них смотрит.}

^{Шарлю продолжает говорить — так, будто бы в его речи и не было паузы.}

До поры до времени вам лучше избегать общества. Сборища, подобные тому, с которого мы только что удрали, испортят ваш ум и характер. И будьте чрезвычайно осмотрительны при выборе друзей. Можете держать любовниц, если уж вам так надо, меня это не касается (стискивает его плечо), юный вы негодяй, но выбор друзей — дело несравненно более ответственное. Мой племянник Сен-Лу вполне вам подходит. Он, по крайней мере, мужчина, не то что изнеженные ничтожества, которых нынче столько развелось, шлюшки, столь небрежно доводящие невинную жертву до виселицы.

^{Приближается экипаж, вихляясь из стороны в сторону. Молодой извозчик правит лошадьми, не сидя на козлах, а томно раскинувшись на подушках внутри.}

^{Шарлю его останавливает.}

Извозчик(пьяным голосом). Вам в какую сторону?

Шарлю. В вашу.

Извозчик. Так наше-то дело свободное. Куда прикажете.

Шарлю. Верх поднимите.

^{Извозчик, пошатываясь, неверными руками тщится поднять верх.}

Шарлю (Марселю). Даю вам несколько дней на обдумывание моего предложения. Отнеситесь к нему со всей серьезностью. (Быстро кивает, делает шаг к экипажу. Помогает извозчику поднять верх, влезает к нему, берет в руки поводья.) Править буду я.

^{Лошади трусят прочь.}

205. Интерьер. Комната Бабушки. В квартире Марселя. День. 1899.

^{Мать помогает Бабушке надеть тальму.}

Мать. Тебе полезно будет пройтись.

Бабушка. Да.

Мать. Вот и доктор сказал, что тебе будет полезно. Погода чудесная.

Бабушка. Да. Да, хорошая погода.

^{Дверь отворяется. Входит Марсель.}

Марсель. Ох, ну что же ты. Я жду тебя, жду.

Бабушка. Да-да, я иду. Хорошая погода.

Марсель. Пока ты будешь копаться, польет, как из ведра.

Мать. Нет-нет, ничего не польет. (Бабушке.) Тебе будет полезно. Подышишь свежим воздухом.

206. Экстерьер. Проспект Габриэля. День.

^{Останавливается извозчик. Выходят Бабушка и Марсель, Они медленно бредут среди деревьев.}

Марсель. Неплохая погодка, правда?

^{Бабушка, не отвечает, она вдруг резко сворачивает и спешит к общественному писсуару; это павильончик, прячущийся за шпалерами, увитыми плющом.}

^{Служительница, известная в округе под именем Маркиза, сидит на табурете у входа и беседует с парковым сторожем. Она встает и уводит Бабушку внутрь.}

^{Марсель всходит по ступенькам и стоит, дожидаясь Бабушку. Маркиза возвращается и вновь усаживается на свой табурет.}

Маркиза. Да, так на чем я становилась?

Сторож. На судье.

Маркиза. A-а, ну да. Ну, значит, зарядил он сюда, последние восемь лет каждый божий день является, как штык, бывало, только три часа пробьет. Всегда такой из себя исключительно воспитанный господин. Пробудет с полчасика, газетки свои почитает, и уходит удоволенный. Такая для него тихая пристань, значит, мое заведение, мой кусочек Парижа. А в один прекрасный день — нет его и нет. Ну, думаю, отдал Богу душу. Но на другой день является, ровнехонько в три. «Надеюсь, с вами вчера ничего такого не приключилось?» — спрашиваю. А он и отвечает — нет, с ним, мол, ничего не приключилось, это да, а просто жена у него скончалась. Я ему и говорю: «Да вы ходи́те сюда, ходи́те, как раньше, все ж таки будет для вас отвлечение в вашем горе». (