Сценарист. Выпуск 5 - [85]

За деревьями вдруг мелькает женская фигурка в белом платье: она быстро идет параллельно главной аллее, то пропадает, то вновь появляется. Милорадович следит за нею глазами.

БАСИНСКИЙ: Они вышлют разведчиков, сосчитают наши штыки и поворотятся. Всей задержки день, от силы два. Солдаты хоть отдохнут…

За кадром, поверх голосов солдат и стука топоров, чуть слышен женский смех и нежный веселый голос — тот же, который был слышен в самых первых кадрах.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (по-французски): Я с вами… Вот, возьмите мою руку…

Данила поднимает голову, замечает девушку в платке, улыбается. Та улыбается в ответ. Данила протягивает ей руку. Девушка подходит ближе. Тихон сплевывает. Девушка осторожно садится рядом с Данилой на траву, теребит платок.

Милорадович вглядывается в просвет между деревьями, где мелькает фигурка в белом платье.

МИЛОРАДОВИЧ: А ну как более?

Васин и Басинский переглядываются.

БАСИНСКИЙ: То есть… как?

Милорадович смотрит на Басинского.

МИЛОРАДОВИЧ: А ну как более тысячи штыков?

Он оборачивается — фигурка в белом платье исчезла. Смотрит по сторонам — ее нигде нет, везде только солдаты.

Данила показывает девушке рваную окровавленную портянку, которую он вытащил из сапога. Девушка ойкает и прижимает ладошки ко рту.

МИЛОРАДОВИЧ: Оборонительные редуты, что ли, разворачивать в этом… англицком парке?

Он резко пришпоривает лошадь и переводит ее в легкий галоп. Басинский и Васин скачут за ним.

ИНТ. ГОСТИНАЯ В УСАДЬБЕ — ДЕНЬ

В роскошных золотых канделяблях — высокие свечи, они не горят. Все стены в полутемной мрачноватой гостиной увешаны картинами — это старинные парадные портреты (в том числе — Екатерины II, Елизаветы I, Павла I, братьев графов Орловых) и картины старых голландских мастеров. Повсюду слегка помпезная роскошь — шелковые диваны, тяжелые хрустальные люстры, большие зеркала. Сквозь приоткрытые бархатные портьеры в гостиную пробивается солнечный свет.

У стены стоит Милорадович. Он смотрит на большой портрет Екатерины II, слегка задрав голову. На шелковом диване сидит Басинский. Он украдкой гладит обивку рукой, рассматривает канделябр тут же на резном столике.

Милорадович поворачивается к Басинскому, видит его руку на обивке.

Басинский замечает его взгляд, быстро кладет руку себе на колено. Крякает, ерзает на диване, как будто принимает позу поудобнее.

Милорадович усмехается, снова поворачивается к портрету.

ГОЛОС АННЫ (за кадром, по-французски): Господа! Я бесконечно признательна вам за ваше решение…

Милорадович оборачивается. Басинский вскакивает с дивана и вытягивается.

В дверях гостиной стоит АННА ОРЛОВА (27), хрупкая стройная женщина с большими грустными глазами, в простом белом платье. Она стоит в луче света, который падает от окна, так что ее белое платье сияет в полутемной гостиной. Милорадович смотрит на нее, не отрываясь.

Анна подходит к нему, протягивает ему руку, улыбается. Милорадович медленно берет ее за руку.

АННА (по-французски): Я надеюсь, вы останетесь…

Милорадович не спускает с нее глаз. Анна перестает улыбаться.

АННА (по-французски): …на ужин?..

Милорадович медленно наклоняется, целует ей руку. Анна вздрагивает, убирает руку чуть поспешнее, чем это было бы вежливо.

ГОЛОС БАСИНСКОГО (за кадром, по-французски): Да. Да, конечно.

Анна смотрит на Басинского. Улыбается, отходит от Милорадовича и подходит к Басинскому, протягивает ему руку. Басинский припадает губами к ее руке.

Милорадович смотрит на них.

ИНТ. СТОЛОВАЯ — ВЕЧЕР

Во главе роскошно накрытого большого стола сидит Анна. Слева от нее — Басинский, справа — ПРИЖИВАЛКА (42), полноватая старая дева в очках. Напротив Анны сидит Милорадович. Он не сводит глаз с Анны.

АННА (по-французски, Басинскому): Отец считал, что женщина в силу природы своей не способна даже мысленно прикоснуться к военному делу…

МИЛОРАДОВИЧ (на плохом французском): Военное дело есть наивысшее искусство, богом созданное для преумножения… преумножения…

Не может подыскать слово, смешивается и замолкает.

Неловкая пауза. Анна и Басинский смотрят на Милорадовича.

Басинский крякает.

БАСИНСКИЙ (улыбаясь, по-французски): А как же Орлеанская… Дева?

Приживалка вздрагивает. Анна улыбается Басинскому.

АННА (по-французски): Женщина, по мнению папá, создана для того, чтобы преумножать красоту в мире.

Милорадович разрезает ножом на тарелке кусочек мяса — чуть резче, чем нужно.

БАСИНСКИЙ (по-французски): Отец ваш истинно был мыслитель. Философ.

Слышится резкий скрежет металла о фарфор. Анна смотрит на Милорадовича. Тот поднимает нож от тарелки: мясо на его тарелке искромсано в мелкие куски.

АННА (по-французски): Но и на войне есть место бесконечно красивым вещам.

БАСИНСКИЙ (по-французски): Что же графиня считает красивым в нашем военном деле?

Пауза.

Милорадович поднимает глаза и встречается взглядом с улыбающейся Анной. Переводит взгляд на Басинского — тот тоже смотрит на него и ждет.

МИЛОРАДОВИЧ (на плохом французском): Да. Да… абсолютно.

Пауза.

Анна смотрит на Милорадовича.

АННА (по-русски): Милосердие… Петр Николаевич.

Милорадович смотрит на Анну.

АННА (по-русски): Давайте лучше поговорим о милосердии.

Анна поворачивается к Басинскому. Он улыбается и берется за вилку с ножом. Милорадович свой нож сжимает в руке и осторожно кладет рядом с тарелкой.