Сценарист. Выпуск 5 - [86]

Вдруг дверь в столовую с грохотом распахивается. На пороге стоит запыхавшийся поручик Васин. За ним — ПРИСЛУГА (30), толстая тетка в сарафане, которая пытается его удержать.

ПРИСЛУГА: Не велено… столовают!.. не велено…

Васин вырывается из рук прислуги и делает шаг вперед. Он раскрывает рот, как рыба, вынутая из воды, подбородок его трясется.

Все оборачиваются к нему. Васин смотрит то на Милорадовича, то на Басинского.

Молчание.

МИЛОРАДОВИЧ: Поручик?..

ВАСИН: К усадьбе подошел… корпус Мюрата. Двадцать пять… тысяч…

За кадром — звон, как будто на тарелку уронили что-то металлическое. Все оборачиваются на Басинского. Тот недоуменно поднимает нож и вилку, которые держит в руках: у него все в порядке.

Милорадович смотрит на приживалку. В ее дрожащей руке зажат расколотый хрустальный бокал, из которого выливается красное вино. Оно бежит по ее дрожащим пальцам, стекает в тарелку, которая расколота надвое упавшим на нее тяжелым серебряным ножом, и расплывается бордовыми пятнами на белоснежной скатерти.

НАТ. ГАЛЕРЕЯ — НОЧЬ

Милорадович стоит, держась за перила галереи, и смотрит в парк. В ярком свете луны тени деревьев, пересекающие парковые дорожки, кажутся резкими, черными.

Тишина.

БАСИНСКИЙ (за кадром): Ваше высокопревосходительство, умоляю… не губите.

Милорадович оборачивается. У него за спиной стоят Басинский и Васин. Оба вытянулись во фрунт, руки обоих лежат на эфесах сабель.

Милорадович смотрит на руку Васина: его пальцы слегка дрожат.

МИЛОРАДОВИЧ: Что, поручик… Не хочется умирать… за дочь героя турецких кампаний?

Пауза.

Васин всхлипывает и мотает головой. Басинский смотрит на него мельком.

БАСИНСКИЙ: Прикажите отступить, Михайло Андреевич… Фуражиры ведь… даст бог, не тронут здесь никого.

За кадром — скрип открывающейся двери. Темную галерею разрезает широкий луч теплого света, проходит по лицу Милорадовича, высвечивает испуганное лицо Васина, мрачное лицо Басинского. Гаснет.

МИЛОРАДОВИЧ: С рассветом развернуться боевым порядком.

Пауза. Басинский смотрит на Милорадовича.

МИЛОРАДОВИЧ (саркастически): Вышлют разведчиков, сосчитают наши штыки — и поворотятся.

БАСИНСКИЙ: Государь ожидает нас в Можайске…

МИЛОРАДОВИЧ (резко): Выполнять!

Басинский разворачивается и с грохотом сбегает с галереи в парк. Васин мгновение медлит, потом сбегает вслед за ним.

Милорадович снова поворачивается к парку, смотрит, как Басинский и Васин скачут на лошадях по аллее; по ним скользят резкие черные тени деревьев.

ГОЛОС АННЫ (за кадром): Мой отец ставил воинскую доблесть превыше всего.

Пауза.

Милорадович не оборачивается.

ГОЛОС АННЫ (за кадром): Он любил войну…

МИЛОРАДОВИЧ: А… вы?

Рядом с Милорадовичем появляется фигурка в призрачном белом платье — это Анна, она тоже облокачивается о перила и смотрит в парк.

АННА: Война проявляет лучшее и худшее в человеке. Вы и сами это прекрасно знаете.

Милорадович смотрит на Анну. Она смотрит на деревья в парке.

АННА: Мужчина на войне превращается в рыцаря. Честного, сильного, благородного…

Милорадович поворачивается к Анне всем телом.

АННА: И есть лишь одно ужасное, отвратительное качество души человеческой, которое проявляется именно на войне. И нигде больше.

Анна поворачивается к Милорадовичу и смотрит ему прямо в глаза. Милорадович смотрит на нее. Медленно, как во сне, берет ее за руки.

АННА (медленно): Безрассудная жертвенная храбрость.

Милорадович отдергивает руки от ее рук, как будто взялся за раскаленный металл.

МИЛОРАДОВИЧ: Она вам… отвратительна?

Анна делает шаг к Милорадовичу. Тот отступает. Анна делает еще один шаг, берет его за руку. Милорадович застывает, закрывает глаза, потом снова открывает их и смотрит на свою руку в руке Анны.

АННА: Я вас прошу, Михаил Андреевич. Ради меня.

Милорадович смотрит, как Анна берет его руку в обе руки. Потом поднимает глаза на нее. Анна смотрит на него в упор, ее глаза неожиданно очень близко.

АННА: Уходите.

Пауза.

Милорадович смотрит на Анну.

МИЛОРАДОВИЧ: Вы просите… невозможного.

Пауза.

Анна отпускает руку Милорадовича.

Слышится шелест платья, быстрый стук каблуков по лестнице галереи, скрип гравия на дорожке в парке.

Милорадович смотрит на свои руки — они пусты. Пальцы отбрасывают резкие черные тени на ладони.

Милорадович смотрит в парк. Там, между резкими черными тенями деревьев, мелькает призрачная фигурка в белом платье.

НАТ. ЛАГЕРЬ В ПАРКЕ — УТРО

Рожок играет сбор. Палатки свернуты; солдаты грузят их на подводы.

Полки, выстроенные походным порядком, занимают половину парка и дорогу, ведущую за ворота усадьбы. Тихон становится в строй и видит, что место перед ним пусто.

Данила в полной выкладке, со штыком и ранцем, стоит под деревом и обнимает рыдающую девушку-крестьянку: на голове у нее — красный платок в белый горох. Он неловко пытается ее утешить, похлопывает по спине.

ДАНИЛА: Ну не реви… не реви… французы — добрые…

Девушка рыдает еще громче. Она стаскивает с себя платок, утирается им и отдает его Даниле. Тот смотрит на платок непонимающе.

Непонятно откуда взявшийся Тихон отвешивает Даниле подзатыльник. Данила оборачивается.

ДАНИЛА: Тихон Матвеич… Так я ж…

Извиняющимся жестом показывает на рыдающую девушку с платком. Тихон отвешивает ему еще один подзатыльник.