Сборник рассказов - [32]

— Милый, полный провал. И соседки, и вахтерша тут. Что делать?

— Окно у нас зачем? — спросил я.

На дворе был месяц май. Деревья густой листвой закрывали мое «десантирование» на асфальт отмостки дома. За всю жизнь, впервые уходил от женщины «яко тать в ночи». Правда, была не ночь, всего семь часов утра.

Когда вошел в дверь общежития, вахтерша баба Дуся, удивленно спросила меня:

— Анатолий, ты откуда?

— Ночная смена, Евдокия Петровна, — бессовестно соврал я.

Это была самая приятная ночная смена в моей жизни.

— То-то я вижу — дверь комнаты не закрыл, Светка, как полоумная бегала купаться ночью через каждый час, — съехидничала баба Дуся. И, подойдя ко мне вплотную, тихо добавила: «Ходи уж в дверь, нечего сигать в окно!».

«Сарафанное радио» в общежитии работало довольно хорошо и уже через неделю все знали, что я сошелся со Светой. Баба Дуся первая одобрила мое решение:

— Светка, девка хорошая. Не то, что твоя Раиса.

Жена тоже быстро все узнала, но, странное дело, никаких эксцессов не устроила. Даже с пониманием отнеслась к происшедшему:

— Хорошо, что ты определился со своей личной жизнью, но как быть нам с квартирой? Мне, теперь, как матери-одиночке, дадут однокомнатную, а мы стоим в очереди на двухкомнатную… Ведь наша очередь уже близко. Осталось несколько месяцев…

Я пообещал все уладить и действительно мне это удалось. Оформил очередь на Раису. Председатель заводского профкома посоветовал не оформлять пока законно второй брак, сохранять видимость сожительства с бывшей женой. Она успокоилась. Света тоже. Она тоже стояла в очереди на получение квартиры, правда, далековато, и после получения квартиры Раисой, мы со Светой смело могли подавать заявление в ЗАГС. Нас это устраивало.

И стали мы со Светой обустраивать свое «гнездо». В первую очередь купили двуспальную кровать. В ее двенадцатиметровой комнатушке стало тесней. Между детской кроваткой и нашей оставался довольно узкий проход, но Свете было очень удобно лежа в кровати разговаривать перед сном с дочкой. Я занимал место у стены. В ту пору у нас не было компьютеров, холодильников. Телевизоры были большой редкостью и ничто нас не отвлекало от радости «медового месяца». О ее фригидности даже забыл. Я впервые понял: какое счастье обладать женщиной, которая тебя любит! Которую ты сам любишь и не мыслишь своей жизни без нее. Я называл ее рязанской мадонной. Переселился к ней и мне казалось, что с нею живу всю жизнь. Условия жизни в общежитии были ужасные. Три бытовые комнаты: туалет, прачечная и кухня — были всегда заняты. Нужно было занимать туда очередь. На кухне постоянная толчея. Горячей воды не было. Посуды у нас прибавилось и мне пришлось пропилить в досках пола нишу и оборудовать в общем подвале дома свой подвальчик. Он был для нас и холодильником, и посудным шкафом. Доски пола оформил в виде открывающегося люка. Теперь мы со Светой чувствовали себя как в раю. Воду для меня она грела в большой выварке, а сама ходила мыться в прачечную комнату.

Света по-прежнему меня возбуждала своими ласками и делала все, чтобы мне было хорошо. Но все ее заверения о том, что ей приятно заниматься со мной любовью и она получает удовольствие — меня не успокаивали. Все ею делалось в угоду мне. А мне так хотелось, чтобы она познала, то что познаю я в момент высшего наслаждения ею, когда меня буквально пронзает истома и судорога сводит низ позвоночника и икры ног. Поскольку я не был мужчиной-эгоистом, то решил все же поговорить с врачом. Где-то через месяц, втайне от Светы, посетил сексолога. Он мне дал целую кучу наставлений и советов, их было много, но запомнил лишь некоторые: «Меняйте позы, ищите на ее теле эрогенные зоны, возбуждайте их…» Я был озадачен. «Ну с позами, как-нибудь разберусь. Где искать эротические точки?» — думал я.

Середина июля выдалась очень жаркой. В нашей комнате было душно. Я в плавках, она в купальнике — ходили мы по комнате. Светина изящная и сексапильная фигурка будила во мне инстинкты далеких предков. Особенно меня возбуждали ее маленькие, грациозно торчавшие груди. Они были постоянным объектом моих ласк и ей это нравилось. Мне необходимо было ее привыкание ко мне. Я делал все, чтобы у нее исчезла стыдливость, и, кажется, этого добился. Она тоже приходила в восторг при виде моего голого тела. Начал задумываться: «А зачем мне добиваться от нее того, что ей не дано? Получаю удовольствие, и она говорит, что тоже. Как жили, так и будем жить». А тут мне в руки попалась книжка, не помню уже названия и автора, где говорилось, о том, что чувственность у женщины может появиться где-то к тридцати годам. Я совсем успокоился.

Света уже окончательно чувствовала себя замужем. Она как-то вся изменилась. Я помнил ее раздраженной и даже злой. А сейчас у нее в руках, как говорится, все горело. Она стирала мою одежду, готовила пищу на семью. Ее звонкий смех был слышен часто на кухне, когда она разговаривала с соседками. Бюджет у нас с нею стал общим. По субботам на воскресенье мы брали дочку из детсада, и ходили на пляж, в парк и кино. Мы стали жить, как это сейчас говорят — гражданским браком. Ничего не предвещало очередных потрясений в моей жизни, и жил я со Светой в согласии и любви. Причем, «любовь» и в переносном смысле, нашу молодую семью не покидала никогда. Ею со Светой мы занимались регулярно, но, когда в квартире появлялась дочь, а ее кроватка стояла напротив, наша бурная «деятельность» затихала. Света была очень стеснительной и довольно упрямой. Она ни за что не хотела при спящем ребенке уступать моим домогательствам. «Ты же не можешь тихо», — говорила она». Но она меня очень любила и не могла отказывать, когда глубокой ночью иногда будил ее, проявляя настойчивость и, покусывая мочку ее уха, шептал ей о своем желании…