Сборник рассказов - [55]

— Что она никуда не исчезает и не появляется вдруг и ниоткуда, — мрачно произнес его собеседник, старый товарищ по работе и спорам.

— Вот! Вот же! Как же я тебя уважаю за это твое свойство. Ты просто тыкаешь пальцем, еще не зная даже темы обсуждения, и попадаешь именно туда и так, как именно и надо! Закон сохранения энергии! Всё — отсюда! Всё- здесь!

Иван вздохнул и тоже стал смотреть вверх. Но теперь это выглядело, как будто он спрашивал того, наверху: за что мне все это?

А профессор продолжал:

— Мы жжем уголь, и энергия солнца, накопившаяся сначала в дереве, а потом в нем, становится теплом. Теперь мы греем воду, и энергия пара начинает двигать колеса — началось движение. Сначала медленное, с трудом, преодолевая трение и инерцию, потом все быстрее. Но что будет, если не жечь уголь?

— Ничего не будет, — вздохнув, сказал Иван.

— Вот именно. Ничего не будет. Потому что этот конкретный двигатель работает на горячем паре, получаемом с помощью горения угля. Нет угля — нет огня. Нет огня — не греется вода. И так далее, и тому подобное. Но!

Профессор погрозил кому-то наверху высоко поднятым указательным пальцем.

— Но! Давай разберемся, что и как происходит. Ведь энергия сама по себе никуда не исчезает, так?

— Ну, так…

— Но тогда, почему не продолжается движение, если мы уже раз разогнали поезд? Вот подожгли пять килограммов угля. Нет, пяти будет, наверное, мало. Пусть будет десять. Зажгли, прикрыли топку, дождались, пока вода закипит и поднимется давление в котле… Двинулся поезд. Кончился уголь. Что?

— Остановится.

— Почему же? Почему остановится?

— Потому что закон сохранения энергии. Эта колымага будет двигаться только тогда, когда она получает новую и новую порцию энергии, которая не появляется.

— А почему она не появляется? То есть, не появляется — ладно. Почему исчезает-то, раз ничто и никуда?

Иван скучно начал, как по учебнику:

— Энергия переходит из одного вида в другой с потерями. Из потенциальной — в кинетическую, из тепла — в механическое усилие, из того — снова в тепло, при преодолении силы трения, например… И везде — потери.

— Какие потери? Ничто же не исчезает?

— А оно и не исчезает на самом деле. Остается в пространстве, — Иван пошевелил в воздухе пальцами. — Повышает мировую энтропию. А общее количество энергии всегда остается одно.

— Вот и опять ты сказал, что надо. Все же, Ваня, ты у меня самый первый и лучший помощник. Что там эти аспиранты и доценты с кандидатами! Они бы тут мне сейчас лекции читали…

— А так — вы мне читаете, — угрюмо бурчал Иван.

— Надо же на ком-то обкатывать.

Профессор помолчал с полминуты, раздумывая, что еще не сказано, позагибал пальцы, считая повороты в разговоре. Вроде, все, что надо.

— В общем, Ваня, энергия — есть. Она в пространстве — ты сам сказал. Просто надо уметь ее взять и потом снова положить. Значит, во-первых, должно быть устройство, которое эту энергию будет воспринимать и переводить в механику или там в электричество или даже напрямик в свет и тепло. Во-вторых, не должно быть потерь и постоянного, грубо говоря, «угасания топки». Или, если уж не обойтись без этого — трение, сопротивление разное, температура воздуха и ветер и все такое — то чтобы была постоянная подпитка, подача этой самой энергии. Все равно же энергии этой — полным-полно. И то, что мы ее используем, не уменьшает ее количества.

— Теория, — хмыкнул Иван, переводя заинтересованный взгляд с потолка на профессора.

— Да, теория. Но от теории и начинается практика. Должны ли мы проверять, есть ли в пространстве энергия?

Иван хмыкнул снова.

— Вот именно, правильно говоришь — не должны. Это сделали до нас поколения и поколения ученых во всем мире. Остается — что? Ну, что? Молчишь? Остается уловить ту энергию, что в пространстве, сконденсировать ее неким образом и применить. И представь себе тогда, Ваня, какая у нас жизнь начнется! Бесшумные поезда на магнитной подушке, автомобили полностью автоматические, что рулить не надо, космические ракеты, путешествие к созвездиям — и все это, обрати внимание, совершенно бесплатно, то есть даром. На основе той вот распыленной в пространстве энергии, которая никуда и никогда не исчезает. Заводы работают сами. Станки — сами. Огромные экскаваторы сами добывают руду. Руда автоматически доставляется на металлургические комбинаты и переплавляется в нужные вещи. И на селе, на селе, Ваня! Трактора пашут сами. Вечное солнце над посевами, три урожая в год, пять урожаев в год — и нет больше голодных в мире. Каждому, Ваня, по его потребности! Сколько надо… Да что там — сколько хочешь! На всех хватит! Ибо энергия есть, и она никогда никуда не пропадает!

Иван хмыкнул особенно выразительно.

— Слова, слова, слова? Эх, Ваня, да вот же, вот мой первый пока экспериментальный прибор. И это только начало новой эпохи. Золотой век, о котором столько говорили…

Профессор замер, прижал руку к шее и медленно завалился на спину. Голова ударилась деревянно по начищенному паркету. Выпученные глаза как будто пытались что-то увидеть.

— Эх, Петрович, ну, что ты полез в эксперименты? Писал бы свои статьи, защищал диссертации… Нобелевку получал бы. Зачем ты к практике перешел? Это же подумать только…