Сборник рассказов - [48]

Анна Петровна хорошо понимала. Она уже не в первый раз слушала вводную лекцию.

— Это хорошо, что вы не перебиваете, Анна Петровна, — улыбнулся шеф. — Вы понимаете, что вводная лекция входит в мои обязанности. А контроль у нас — ого-го… С самого, знаете ли, верха!

Она снова кивнула.

— В прошлое попасть легко с точки зрения энергетических затрат.

Вернуться — трудно. Приходится бежать по берегу или очень быстро плыть, чтобы вернуться в ту точку, из которой вы перед тем вышли. В будущее — наоборот. Туда — тяжело, а возвращаться легко. Но и будущее, как вы понимаете, оно не настоящее ваше будущее, а только как бы параллельное вашему. Как бы — возможное. Оно похоже, но оно — не совсем оно. Вот так выразился. Даже самому смешно.

Анна Петровна улыбнулась тоже. Она ждала — скорее бы, скорее.

— Так что у вас сегодня?

— Как всегда.

— Опять туда же? Пять лет… Каждый квартал — и все туда же.

Десять лет со дня рождения. Светлое детство. Радости и горести. Это прекрасно, прекрасно. Конечно, я вам ещё напомню про все эти фантастические рассказы и романы: нет никакого контроля. Потому что он невозможен в теории. Но все же, если вы слишком намусорите в прошлом, то рано или поздно может появиться проверяющий из далёкого будущего — того будущего не нашего. Того, к которому относится это прошлое, в которое вас отправим мы сегодня. Поэтому, сходить с дорожки можно. И бабочек ловить можно. Но все же — будьте очень осторожны, Анна Петровна.

Она нахмурилась. Это новое что-то? Вроде, раньше такого не говорили?

— Мы просто обязаны вас предупредить! А то прошлое руководство, знаете ли, не очень заботились о безопасности клиентов и организации.

Тогда все понятно. Она снова покивала, прикусив губу. Ну, сколько же ещё ждать?

…

Там, то есть, теперь уже тут, в этом прошлом, она всегда появлялась ночью. Так было специально рассчитано, чтобы уменьшить вероятность различных столкновений и травм. Ночь. Парк. Скамейка.

Лето. Обязательно лето. Прекрасное тёплое лето её детства. Кстати, помните, что в детстве лето всегда было тёплое, а зима — снежная?

В четыре утра уже светло.

В шесть проходят поливальные машины.

И общее движение тоже начинается в шесть утра. Будильники, гимн, умывание и зарядка. На балконе соседнего дома в одно и то же время каждый раз она видела крепкого мужчину, размахивающего большими гантелями. Потом начинается длинный день для тех, у кого каникулы.

Каникулы — это просто здорово. Потому что иначе пришлось бы тратить гораздо больше времени на подводку.

Анна Петровна шля по знакомому адресу. Сразу шла, потому что в то время гостиниц почти не было. А те, которые были, могли поселить, конечно, если сунуть в паспорт красную купюру. Но паспорт-то, паспорт… Поэтому она сразу шла по привычному с детства маршруту.

Сначала мимо универмага, потом направо и вниз. Потом мимо старых почерневших сараев, мимо большого деревянного ящика для мусора. Ящик белят постоянно, но от мусора, от всех этих помоев, побелка всегда облезает. Над ящиком все лето вьются огромные, густо жужжащие, чёрные мухи, блестящие на солнце зеленью старого металла.

Анна Петровна поднималась на третий этаж и стучала в деревянную дверь, расколотую длинной трещиной посередине.

— Кто там? — почти сразу раздавался детский голос.

— Это я, Анечка! Я, тётя Аня!

Легенда была разработана в мелочах ещё в самое первое посещение.

Потом только добавлялись мелочи. Так, теперь обязательно была в руках сумка с подарками. И лёгкий чемоданчик, иначе никто не поверит. Она будто бы приехала на день рождения своей тёзки буквально на пару-тройку дней. В счёт отпуска.

За дверью топали, потом приходили старшие, крутили замок. Выходил её папа. ну, то есть тут уже не её, а этой маленькой Анечки. А её собственный папа давно умер. У него была язва, а он и не знал. А все

— нервы и курение. И мама тут — Анечкина. Не её, не Анны Петровны.

Настоящей мамы тоже уже нет.

В первый раз было сложно. Она чуть не расплакалась, увидев родителей. Теперь она уже чувствовала себя гениальной артисткой столичного театра. Всё, что ни скажешь — верят. Да и как не верить?

Они с отцом всегда были похожи. «Порода», так её и перетак. Крупные, зубастые, глазастые. Ещё она шептала иногда себе под нос «задастые» и «животастые». Но только тогда, когда никто не слышал.

— Здравствуй, Петя! — начинала она.

— Аня! — восхищался папа. — Чего же не предупредила? Вот молодчина! Прямо, можео сказать, к юбилею!

Потом её кормили завтраком, а сами бегали вокруг, собираясь на работу. А потом она оставалась одна с собой. Ну, то есть, ей эе объяснили, что не совсем с собой — так даже в романах почти никогда не бывает. А — почти с собой. С собой параллельной. С десятилетней.

Розовощекая полная девочка в светлом летнем платьице. У неё были куклы и были подруги. Все это она, сильно картавя и размахивая руками, рассказывала своей тёте. Про школу тоже рассказывала, если спросить. И получалось, что хоть она «параллельная», но все точно так же, как было на самом деле.

Вот даже до слез — все, как было.

Ещё они гуляли по городу. Пили газировку по четыре копейки — с сиропом. Ели мороженое. Обедали и ужинали дома. С ресторанами тогда была какая-то непонятная проблема — их практически не было. Зато был рынок, и можно было купить правильного мяса, овощей, немного фруктов.