Сборник рассказов - [68]

Петров обвел всех пронзительным взглядом. Сидорову, непомерно долго терпевшему эту, по его разумению, болтовню, показалось, что пора, наконец, бунтовать.

— А-а! — вдруг заорал он. — Значит, Берг твой умный, а я, по-твоему неумный? Или Берг этот твой, жидовская его морда, самым хитрым среди всех нас числится?

— Помолчи, мать твою так! — цыкнул на него Федоров. — Ты-то уж дурак на все сто, и об этом вся округа знает!

Сидоров побагровел так стремительно, что всем присутствующим стало ясно: сейчас будет драка. Федорову не стоило перегибать палку — то, что Сидоров дурак, секретом ни для кого не было. Но сам Сидоров по этому поводу, конечно, думал совсем иначе. Публичные высказывания об его умственных способностях он считал оскорблением высшей марки. Он уставился на Федорова мутными от выпитого за день вина и прошипел:

— Ты болтай, да не забалтывайся, понятно? Кто из нас двоих дурак — об этом не тебе, кретину, судить!

Федоров мужественно презрел опасность.

— Ха-ха! — не унимался он. — Ну назови мне хоть одну книжку, у которой ты прочитал хотя бы заглавие, и я тогда тут же при всех сожру свою собственную ногу!

Теперь Сидоров побледнел. Он и на самом деле не читал ни книг, ни газет. Все, знавшие его, сильно сомневались в том, умеет ли он читать вообще. Тут уж крыть ему было нечем. Он был похож сейчас на загнанную собаку, норовящую укусить, да побольнее, он продолжал сверлить Федорова испепеляющим взглядом, подбирая достойные для отпора слова. Но Федоров не давал ему опомниться.

— Ну-ну, букварь ты, может быть еще и листал. — понесло его. — Эту книгу разве что дубина не прочитает…

Сидоров зарычал и прямо через костер кинулся на него. Громадным своим кулаком он заехал Федорову по уху, но тот устоял и ответным метким ударом повалил Сидорова на землю. Тотчас все повскакивали со своих мест, образовалась куча мала, и вскоре Сидорова скрутили и выкинули из общего круга, потребовав от него, чтоб немедленно удалился и больше к костру не подходил.

— Болваны! — закипел в бессильной ярости Сидоров, одной рукой утирая разбитый нос, а в другой сжимая чудом уцелевший в драке стакан. — Кого же вы слушать вздумали — этого брехуна отъявленного?

…Но уйти ему все же пришлось. Осыпая головы своих товарище всякими грязными ругательствами и страшными проклятиями, он удалился в сторону палаточного городка. Все сразу с облегчением вздохнули. Наступила тишина и пришло долгожданное спокойствие. Даже Федоров позабыл про свое ушибленное ухо и потребовал:

— Давай, Петров, продолжай скорее. Мы тебя внимательно слушаем.

Все поудобнее расселись вокруг костра, кто закурил, кто выпил вина.

— Значит, так… — начал Петров.

2

— Значит, так, дружище Берг, — сказал Лысый Капитан, разглядывая заполненную Бергом анкету. — С правилами вы знакомы. С условиями тоже. Выигрываете — ваше счастье. Нет — наше удовольствие.

Берг вспомнил человеческие шкуры, которые были развешены на стенах при входе в летающую тарелку. Его снова замутило.

— Какие гарантии? — глухо спросил он, пытаясь справиться с собой.

Лысый Капитан удивленно, насколько это было возможно определить по его безобразной роже, поглядел на Берга.

— В вашем-то положении, — ухмыльнулся он, — и какие-то там гарантии… Я дал вам надежду — вот вам и хватит. Это необходимый и достаточный, на мой взгляд, минимум для любого живого существа во Вселенной.

Лысый Капитан — хозяин этой ужасной летающей галереи, специализирующейся на земных гуманоидах, — вполне походил на землянина, отличаясь от любого человека лишь в деталях, но и этих деталей было достаточно, чтобы испытывать при его виде панический страх. На нем был расшитый золотыми позументами мундир цвета человеческой кожи, наглухо застегнутый крупной «молнией» до самого подбородка. Лицо его было гладким, как у младенца, только на самой макушке в разные стороны торчали бесформенные кустики жестких волос. Глаза были вполне человеческими, но расширенные зрачки отдавали каким-то неприятным неземным отливом. Губы вывернуты почти наизнанку и в тонких алых трещинах. Короче, и при беглом знакомстве можно было предположить, насколько это ужасный тип, а Берг был знаком с ним уже добрый час, и за этот час его внутренности словно покрылись инеем от прочно засевшей в нем безысходной тоски.

Лысый Капитан небрежно кинул анкету на стол перед собой и протянул многосуставчатую лапу к селектору.

— Программа готова? — рявкнул он в микрофон.

— Еще пять минут с четвертью, — ответил ему точно такой же голос откуда-то из недр летающей тарелки.

— Да-а… — протянул Капитан. — Время для размышлений, отведенное вам, уже подходит к концу. Сейчас, по дороге в зал тестирования, мы совершим небольшую прогулку мимо Чистилища. Надеюсь, что заглянув туда, вы вдохновитесь для Игры, получите, так сказать, крепкий заряд бодрости и еще прочнее утвердитесь в своем стремлении выиграть.

Он встал из-за стола. Тотчас за спиной у Берга появились два охранника.

…По условиям этого подневольного контракта Бергу предстояло сыграть в некую игру, очень похожую на популярную игру «Поле Чудес» или «Самое слабое звено», только всего лишь для одного игрока и без всяких там зрителей, если не брать в расчет матерых охранников. И призом в этой игре была жизнь Берга. Да что там ЖИЗНЬ — в случае проигрыша землянина Лысый Капитан обещал перед смертью мучить и истязать его ровно три дня и три ночи. Для этого и существовало Чистилище — страшное место, по словам капитана, камера, специально приспособленная для такого рода занятий. Пытки были изощренными и ужасными, и цели этой процедуры Капитан Бергу объяснил, да только тот не совсем правильно понял. Выходило так, что пытать людей любимое занятие гилеян, сопланетников Лысого Капитана, все равно что для рыболова поудить рыбку, а для охотника — пострелять дичь. Но самое главное, что пытки записывались на видеопленку для последующей перепродажи желающим — на Гилее за такие вещи платили бешеные деньги. На сумрачное замечание Берга о том, что обычно «рыбак» не ищет общего языка с пойманной «рыбой», какой сейчас, по сути, и был он, Берг, Лысый Капитан заявил: