Сборник произведений - [70]
Перед старухою колонки
Из цифр бегут, теперь держись -
Ей с калькулятором девчонка
Все пересчитывает жизнь...
Рассказ сержанта из похоронной команды (из цикла "Война меня не отпускает")
Посвящаю светлой памяти А.П. Синельникова
Мы их три дня назад похоронили.
Был тяжкий бой, там густо полегло.
Лежат ребята в братской той могиле,
А холм могильный снегом занесло.
Стоит фанерка, а на ней застыли
В своем последнем списке имена.
Убористо так - сорок семь фамилий,
Вновь больше взвода отняла война.
Из штаба похоронки разослали,
А наш старшой все поминает мать:
- Там одному из них Героя дали,
Придется нам могилу разрывать!
Бранился наш старшой, не мог простое
Он правило на фронте отменить -
По статусу какому-то, Героев
Положено отдельно хоронить.
Могилу мы разрыли, было дело,
Героя извлекли, не в этом суть...
Другой солдатик, тот, лежавший слева,
Еще дышал! Навылет ранен в грудь.
А мы-то посчитали, что смертельно!
Три дня в могиле пролежал солдат.
Героя схоронили мы отдельно,
А парня передали в медсанбат.
Потом, слышь, он писал письмо из тыла -
Два пальца на ноге пришлось отнять.
Еще писал, что мать его просила
Старшому благодарность передать.
... Нас окружали тонкие березки,
Замолк сержант, молчит и я молчу.
- Лежал он то ли в Омске,
То ль в Свердловске.
Запамятовал... Врать же не хочу.
Промашка Гутенберга (из цикла "Ученые стихи")
Труд переписчиков отверг
И как нельзя пришелся кстати
Книгопечатник Гутенберг,
Достойнейший изобретатель.
Он покорил немало стран,
Да, велики его владенья.
В веках прославлен Иоганн
И все его изобретенья.
И лишь одно он не учел,
Уж ты прости его, Создатель,-
Не все, что к нам легло на стол,
Достойно тиража в печати.
В троллейбусе
Слетела штанга, напрочь обесточен
Троллейбус обездвижен, поражен.
А три девчонки весело хохочут,
И только слышно: "Ну, а ты? А он?"
Водитель забирается на крышу,
Наводит электричества мосты,
А я опять здоровый хохот слышу:
"Ой, умираю!.. Ну, а он? А ты?"
Соседка возмущенно:"Ну, повадка!
Чего гогочут? Экое дурье!"
Но ртом беззубым улыбнулась бабка,
Видать, ей что-то вспомнилось свое...
Признанье в неудавшейся любви
В Тебя влюбился в темпе скерцо!
Пронзило страстью, словно током!
Любовь вошла нежданно в сердце,
А вышла, как обычно... Боком.
Стихи о Пыли
Ей дифирамбы пишут льстиво,
Подвластны ей легенды, быль –
Здесь «Пыль веков» и «Пыль архивов»,
И «Фолиантов древних Пыль».
Ее встречаем мы нередко –
В Пыли и пижма, и ковыль,
И Пыль дорог далеких предков,
Космических тропинок Пыль *
Она всегда – продукт эпохи,
Бывает столько – просто жуть!
Пыль – вездесуща, слышим вздохи:
- А Пыли-то! Не продохнуть!
Она заходит в наше сердце,
Ее вовеки не избыть.
И вот – клянут автовладельцы:
- Опять машину надо мыть!
И я замечу без утайки,
Что, презирая «эту гниль»,
Ругаются домохозяйки:
- Откуда ты берешься, Пыль?
А я люблю свою подругу!
Мы с ней целуемся взасос!
Мы предназначены друг другу!
Ведь я – влюбленный Пылесос!
-------------------------
* Немного заимствовано у В.Войновича –
«На пыльных тропинках далеких планет
Останутся наши следы..."
Рождественские пилигримы
Новый год провел свою межу,
И приспело время пилигримов,
С любопытством я на них гляжу
На седых холмах Ерусалима.
Рождество. Настал привычный срок,
Это значит - вновь дожди и грозы,
Богомольцев трепетный поток
На ступенях Виа Долорозы.*
Здесь посланцы всех краев Земли,
Разговоры, словно гомон птичий,
Снова Храму люди принесли
Спектр разнообразнейших обличий.
Души вновь в торжественной выси,
И сердца стучат, благоговея:
- Отче Наш, еси на небеси...
Укрепи десницею Своею!
Здесь в святом экстазе стар и мал,
Праздничные лица и одежды.
Рождество.
Старинный ритуал.
Новое прочтение Надежды.
---------------------------------------------
*Виа Долороза - улица, по которой, согласно христианской традиции, Иисус совершил свой последний земной путь.
Цыганка
Мне сейчас припомнить трудно даже,
В час какой, но на исходе дня,
Где-то в фешенебельном «Пассаже»
За рукав ты тронула меня.
В юбки ярко-пестрые одета,
Пальцами монисто теребя,
Ты спросила: «Нет ли сигареты?
Угостил бы! Я прошу тебя!"
И улыбка осветила сразу
Зеркалами блещущий простор.
Я припомнил – Митя Карамазов
Грушеньку любил, цыганский хор…
Я припомнил, как в начале века,
Прошлого, его не воскресить,
Пушкинский неистовый Алеко
Оборвал Земфиры жизни нить…
Продолжались городские гулы,
Шли трамваи, яростно звеня.
Ты, потомок гордой Мариулы,
Сигарету просишь у меня…
Из мемуаров Бабы-Яги (весенняя любовная сказка)
Про год – забыла, дата стерта,
Но помню – в первый день Весны
Кикимора влюбились в Черта,
Глядеть смешно со стороны!
Предмет любви был парень мудрый
И заявил своим друзьям:
- Да чтоб я жил с такой лахудрой?
Пошла она ко всем Чертям!
В кругах Нечистых чутки ушки –
Молва вошла в свои права:
Влюбленной донесли подружки
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
Приветствую тебя, мой дорогой читатель! Книга, к прочтению которой ты приступаешь, повествует о мире общепита изнутри. Мире, наполненном своими героями и историями. Будь ты начинающий повар или именитый шеф, а может даже человек, далёкий от кулинарии, всё равно в книге найдёшь что-то близкое сердцу. Приятного прочтения!
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.