Сборник памяти - [56]
Потом я стал излагать свои идеи насчет прямого слова.
– Это очень важная проблема. Я думаю, самая важная в литературоведении.
Я сказал, что эта проблема в том виде, в к[ото]ром ее поставил Эйхенбаум, будучи для своего времени очень прогрессивной – я заразился от него этим пониманием в юности и это очень много мне дало, – уже не может сейчас нас удовлетворить.
Бахтин согласился.
Потом заговорили о Тургеневе.
– Да, верно, у него нет этого сложного отношения к слову. А ведь он современник Достоевского. Однажды только у него проявилось отношение к слову, близкое к Достоевскому, – в «Петушкове». Неожиданно мелькнуло и исчезло.
Я: – Это уже было скорее подражание или эпигонство.
– Да. И он сразу понял, что это не его путь, – и бросил. Самый примитивный из всех русских классиков – кого мы зовем этим именем. Вот уж у кого не было ни грана пророчества!
Я: – И мистическое в последний период подавал робко, с оглядкой, чтобы не подумали, что он это целиком всерьез.
– Да-да, робко. Меня всегда удивляла «Собака» – все таинственное в том, что эта собака чесалась!
Я: – Почти пародия.
– Да, какая-то уже пародийность. У него нет того отношения к слову, что было у Дост[оевско]го, Толстого, Чехова.
Я рассказал о своих лекциях в МГУ. Сказал, что студенты этими проблемами очень интересуются и понимают. Спросил, как проходило у него в Саранске.
– Понимали очень плохо. Это же провинциальный вуз. За 20 лет мне не встретилось ни одного способного студента. Между столичными и саранскими студентами – пропасть. Я знаю очень много студентов разных курсов. Интер[есные] люди. А там мои ученики вышли даже в доктора – но по причинам, к науке отн[ошени]я не имеющим. О русской литературе? Нет, никогда там не читал. Упаси бог! Там же все время была слежка, тут же бы уволили. А в зарубежной они, т. е. кто следили, меньше понимали, поэтому было легче. Как я им читал? Старался – близко к учебнику, по к[ото]рому им приходилось сдавать.
На мое горячее восклицание, что не читал же он близко к учебнику Самарина:
– Нет, был же другой учебник. Жирмунского и др. Хороший учебник. Я, конечно, старался избегать вульгаризации. В курсе теории л[итерату]ры читал кое-что из того, что является моим. Но в очень упрощенном виде. Этот курс в основном приходилось читать на 1-м курсе.
– Меня долго не трогали, арестовали перед войной – вместе с Б. М. Энгельгардтом, Комаровичем, Тарле, Платоновым – в одну ночь. В Ленинграде осталась семья – тогда была еще жива мать, сестры. Все они погибли в блокаду. А я таким путем от блокады был избавлен. В 1935–40 гг. я жил в Кустанае. Там я работал экономистом. Это было спокойнее. Там я мог работать, не кривя душой, и ко мне не было никаких претензий. А в Саранск попал уже потом.
Я спросил, знает ли он, что есть уже чистые листы 3-го издания его Достоевского.
– Да-да. Я боюсь, что не разойдется. Сейчас это уже устарело. Столько вышло книг о Достоевском. Я сейчас не могу читать, но просмотрел «Неизданного Достоевского». Это замечательная книга.
Наивность и полная убежденность, что его «Достоевский» «устарел», так меня ошеломили, что я не сразу нашел аргументы, чтобы доказать, что «нет, не устарел», – настолько эта мысль была дикой и неожиданной.
…Вот так же он, наверное, считал, что не обязательно издавать книгу о Рабле, что ничего страшного не будет, если он пустит на цигарки единственный экземпляр монографии о немецком просветительском романе, что можно бросить пылиться свои философские работы 20-х годов.
18 января. Вчера ненадолго заходил к Бахтину. Чувствует себя хуже, лежит. В связи с предисловием к «Пр[облемам] п[оэтики] Достоевского» зашла речь о Виноградове. Очень высоко его ценит. Предисловие это в свое время написал сам, без чьих бы то ни было рекомендаций. Так что намеки Бори Успенского в свое время, что это написано под давлением, чистейшая ложь.
– Я встречал Виноградова в конце 20-х в салоне одной поэтессы. Забыл ее фамилию. Память стала никуда. Туда ходили оба Радлова – тогда еще неизвестные, Б. М. Энгельгардт. Поэтесса была плохая, но создала салон. Да! Щепкина-Куперник! Плохая поэтесса и плохая мемуаристка. Но Виноградов ходил туда редко.
– Степанова[83] я давно не видел, лет 30. Я его не узнал. Другой человек! Раньше это был очень энергичный, быстрый <что Н[иколай] Л[еонидович] был быстрый – невозможно представить!>, близкий к футуристам немного с их манерами, слегка развязный…
– Договор с «Худ[ожественной] л[итерату]рой» на днях я подписал. Без аванса. Деньги мне не нужны. Я не люблю связываться. Сколько есть? Меньше половины. Договор на 30 листов.
Когда прощались, вдруг сказал:
– А про прямое слово мы еще с Вами поговорим, когда я немного лучше себя буду чувствовать.
7 марта
Сегодня вечером был у Бахтина. Почти с первых же слов он сказал:
– Читал Вашу книгу. Прекрасная книга. Одна из лучших книг – да что там – лучшая книга по литературоведению за несколько последних лет. Я непременно выскажу Вам свое мнение подробней, но для этого мне нужно еще раз все пересмотреть. Но уже сейчас могу сказать – замечательная, прекрасная книга. Да-да.
20 марта
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.