Сборник лекций - [20]

Это сперва шокирует вас, но, в то же время, это такое облегчение, когда вы знаете, что винить некого. Сколько людей обвиняют кого-то, когда страдают? Они обвиняют Бога, или своих родителей, или правительство, или погоду, или какие-то свои болезни, и как последнее прибежище, если они не могут найти никого другого, они обвиняют себя. Это глупость. Винить некого! Посмотрите вовнутрь и увидьте, что он пустой, «неуправляемый автобус». Когда вы видите безличность, вы видите, что некого винить, — это анатта. В результате вы возвращаетесь на своё место и просто наслаждаетесь путешествием. Если это неуправляемый автобус, что ещё вы можете сделать? Вы сидите на своем месте, когда едите через приятный опыт — «просто приятный опыт, вот и всё». Вы едите через болезненный опыт — «просто болезненный опыт, вот и всё». Это просто неуправляемый автобус.

Вам кажется, что вы прошли какой-то путь в течение этих трёх месяцев Ретрита Дождей, что ваш успех или провал, ваше счастье или страдание — это всё благодаря вам. Вовсе нет, это просто природа. Вам некого винить и некого благодарить. Что бы ни случилось — это просто природа, поэтому перестаньте орать на водителя. Не ругайте водителя. Там никого нет, вы напрасно тратите силы. Просто сядьте на свое место и «оттянитесь». Когда вам хорошо — развлекайтесь. Когда вам плохо — развлекайтесь. Когда вам некого винить, вы можете полностью насладиться путешествием. Такова метафора о неуправляемом автобусе.

Ответ такой: Ничего нет

Я вспоминаю одно из поучений Ачаана Чаа, которое он дал мне лично. Он приходил в наш монастырь в Ват Паа Наначат каждую неделю, потому что мы построили там для него сауну. Сауна оказалась весьма полезной, так как его здоровье в то время ослабело. Когда он приходил, это было здорово, потому что заодно он давал нам беседу. В тот день он пришел, чтобы дать беседу. Мы растопили сауну, и, когда она была готова, несколько монахов пошли ему помочь. Я тоже иногда помогал ему, а иной раз позволял другим людям помогать.

В тот раз, проведя очень вдохновляющую беседу со всеми западными монахами, он ушёл в сауну, и я позволил другим монахам ухаживать за ним. Я пошел к задней стене зала, сел снаружи и погрузился в глубокую, умиротворенную медитацию. Выйдя из медитации, я решил пойти проверить, как там Ачаан Чаа, и посмотреть, не нужно ли ему чем-то помочь. По дороге от зала к сауне я увидел, что он уже закончил и теперь шёл в противоположном направлении с парой тайских мирян.

Ачаан Чаа бросил на меня один только взгляд, увидел, что я только что был в глубокой медитации, и сказал: «Брахмавамсо, Почему?»

Для меня это было полной неожиданностью, я очень смутился и ответил: «Я не знаю».

Потом он сказал: «Если кто-то задаст тебе когда-нибудь этот вопрос снова, правильный ответ такой: “Ничего нет”».

«Ты понимаешь?» — спросил меня Ачаан Чаа.

«Да», — сказал я.

«Нет, не понимаешь», — ответил он.

Так что, если вы будете задавать этот вопрос: Почему? Почему? Почему? — я вам только что дал на него ответ. Он прямо от великого мастера медитации, Ачаана Чаа. На вопрос: «Почему?» — ответ: «Ничего нет».

Он действительно был великим, Ачаан Чаа, и он был прав. Это навсегда останется со мной: «Ничего нет». Это пустота. Нет делающего. Нет знающего, совершенно пусто! Чтобы суметь добраться до этой пустоты, вдохновляйте себя знанием того, что когда вы находите эту пустоту, она чудесна! Все Просветлённые, которых я знал, всегда были счастливыми; они никогда не жалели, что открыли, что там ничего нет. Ни один из них не сказал мне: «Лучше б я этого не открывал». Это освобождение, когда вы видите, что там ничего нет. Не за что держаться, а когда вы ни за что не держитесь, больше нет страдания.

Всякая жажда, всякая привязанность и всякая боль, возникающая из-за жажды и привязанности, — все они происходят из иллюзии личности. Эта иллюзия личности создает ощущение «я» и ощущение «моего», всего того, что я хочу, всякое одобрение и осуждение, «я есть»-самомнение: «Я так же хорош, как и тот человек», «Я лучше», «Я хуже». Сколько среди вас тех, кто продолжает страдать, потому что сравнивает себя с кем-то другим? Вам не нужно себя ни с кем сравнивать. Вас нет!

Нет больше никакого сравнения, как только вы можете отбросить «себя». Вам даже не нужно волноваться о том, что люди думают о вас: потому что там нет никого, о ком можно было бы думать. Сколько страданий приходит из-за беспокойства о том, что, по вашему мнению, другие люди думают о вас, особенно, что я думаю о вас, потому что я здесь учитель? Что я вас думаю? Я ничего о вас не думаю, потому что вас просто нет!

Отпустить всё

Другое сравнение, которым я люблю пользоваться, — о том, что, пока есть рука, вы будете продолжать подбирать вещи. Это то, что делает рука. Если у вас есть рука и есть нос, вы будете время от времени ковырять в носу, когда никто не смотрит. Когда нет руки, когда вы отрубили руку, тогда вы не будете подбирать вещи, которые создают вам страдание и которые создают бремя собственности.

Те из вас, кто начал своё отречение, понимают, что чем больше вы отказываетесь, тем свободнее вы себя чувствуете. Вы отказываетесь от своего дома, вы отказываетесь от своей машины, вы отказываетесь от своей собственности, вы отказываетесь от секса, отказываетесь от развлечений, вы отказываетесь от всех этих вещей и обнаруживаете, что чем больше вы отказываетесь, тем больше вы освобождены. Как человек, который несёт за спиной большой рюкзак с камнями, начинает понимать, что ему вовсе не обязательно нести все это. Так, путешествуя на гору к Ниббане, вы всё время выбрасываете вещи: выбрасываете всё, чем владеете, выбрасываете своё тело, выбрасываете свои мысли, выбрасываете свои беспокойства и выбрасываете иллюзию своей личности. Делая последние шаги к вершине горы, вы выбрасываете «делающего», следом отбрасываете «знающего». И тогда ничего не остаётся. Когда ничего не остаётся, тогда человек свободен. Когда мы говорим, что это путь отречения, мы действительно имеем ввиду отречение. Когда мы говорим, это путь отпускания, — это действительно отпускание всего. Не оставляйте даже малейшей вещи.