Сборник № 4. Что такое психология? - [25]

Не вдаваясь далее в рассмотрение гносеологического значения образований40, мы отсюда вернемся лишь вкратце к поставленному уже вопросу об изменении явлений через функции. Оказывается, что при этом, действительно, всегда что-то прибавляется. Но то, что прибавляется, само не есть явление, представляет содержание не в первоначальном смысле слова, а в совершенно ином смысле. Быть может, эти замечания послужат к дальнейшему выяснению и разрешению оставшихся сомнений.

Что прибавляется не содержание в первоначальном смысле, – это нужно в особенности подчеркнуть в объединяющих функциях, чтоб отграничить изложенное здесь учение от утверждений «психической химии» и «творческого синтеза». Благодаря им, создается якобы новый материал: например, из соединения оптических качеств с мускульными ощущениями или неизвестными нам местными знаками благодаря творческому синтезу должно возникнуть представление пространства. Это – процесс, для которого никогда и нигде во всей области восприятий и представлений нельзя найти примеров. Если пользоваться сравнениями, то можно сказать: синтез заключает известные цифры чувственного материала в скобки, но скобка не есть опять-таки цифра. Но даже и такое сравнение было бы недостаточным и опасным, в виду того, что скобка – все же еще всегда чувственное явление и даже того же (оптического) рода, хотя и с другим значением. Здесь же, напротив, речь идет о переходе за пределы области явлений вообще. Не в скобках вся суть, а в их значении, и поэтому в конце концов скобку можно объяснить синтезом, но не синтез – скобкой.

Можно было бы попытаться искать отсюда нового решения вопроса о непосредственно данном. Можно было бы сказать: в психических функциях, помимо явлений, нам даны не сами функции, а только образования. Мы как бы замечаем, сколько раз внутри повернулось колесо, но совершенно не замечаем самой работы машины. По крайней мере, в интеллектуальных функциях этот средний путь может многим показаться заманчивым: в чувствовании же и хотении легче признать существование сознания функции.

Но вряд ли это привело бы нас к счастливому решению. Например, какой смысл имеет утверждение, что вместо мышления о величине, движении или злости – непосредственно дано общее, обозначаемое этими выражениями. В таком случае, если я не ошибаюсь, оно должно было бы быть признано существующим в себе, как и явления, и мы должны были бы принять все выводы старого реализма понятий. Или что это значит, что мы находим в себе, как факт сознания, какое-нибудь «положение вещей», например, небытие циклопа? Я могу находить в себе и наблюдать только процесс суждения, имеющего своим содержанием это небытие, как в предложении: «циклопы не существуют». Правда, мы можем абстрактно мыслить образование, хотя бы оно в данный момент и не составляло содержания соответственной функции, например, положение вещей, хотя бы в данный момент и не было суждения, содержание которого оно составляет. Это видно из того, что мы понимаем смысл Dass-Satz'a, когда он произносится вполне самостоятельно, несмотря на то, что таким образом оно передает не утверждение, а только содержание возможного, верного или ошибочного утверждения. Но «положение вещей» не может даваться непосредственно само по себе, независимо от какой бы то ни было функции и этим самым делаться также реальным. Оно будет реально только как содержание актуального суждения. Иначе какое угодно «положение вещей», также и заведомо ложное, даже нелепое, было бы не только истинно, но и реально. Таким образом функции (а именно, лишь сознательные, собственные наличные функции) – суть непосредственно познаваемые факты, образования же суть факты вообще лишь как содержания функции.

Иначе, на мой взгляд, дело обстоит с явлениями. Хотя и они даны нам только вместе с функциями, но – способ выражения уже не даст более повода к недоразумениям – рядом с ними, как один из двух элементов, на который сознание направлено одновременно, хотя и различным образом. Они даны нам в логической независимости от функций, между тем как образования даны нам в логической зависимости. Образования не могут быть поняты без функций и наоборот. Здесь формула Спинозы «Unumquodque per se concipi debet» не имела бы силы. Когда мы мыслим в понятиях образование, например, положение вещей, когда произносим изолированный Dass-Satz, то мы необходимо должны также мыслить соответствующую функцию в ее общем понятии, в данном случае процесс суждения. Но при этом функция не обязана иметь место в действительности и мы не обязаны вместе с тем мыслить также индивидуальный акт.

Можно, наконец, отсюда поставить дальнейший вопрос об отношениях. Мы не причислили их к самим явлениям, но не причислили их и к функциям. Можно было бы попытаться подвести их под понятие образования. Я не считаю этого возможным. Но мы уклонились бы понапрасну в сторону, если бы захотели здесь обосновать это41.

2. Перемены в явлениях возможны без изменения функций

Что в поле зрения могут произойти перемены, которых мы, однако, не замечаем, – это, по-видимому, повседневное наблюдение. Но противники отделения явлений от функций обыкновенно толкуют это в том смысле, что и явления при этом действительно не меняются. Изменяется только внешний процесс и, пожалуй, еще процесс в периферических нервах, но не центральный, с которым ощущение (явление) связано. Когда человек, совершенно погруженный в свои мысли, при открытых глазах не замечает постепенного наступления темноты в комнате, то, по этому учению, в его индивидуальном зрительном образе, действительно, ничего не происходит.