Савва Мамонтов - [65]

Из Венеции вернулись в Рим, и Савва Иванович уехал в Москву, оставив Врубелю заказ: писать декорации к опере Николаи «Виндзорские кумушки» и еще один занавес.

Известно, что после сезона 1891 года опера Мамонтова не существовала вплоть до 1896 года. По-видимому, Савва Иванович думал еще раз пригласить гастролеров, но так и не пригласил. Выполненные Врубелем эскизы декораций не были использованы, а занавес, изображающий неаполитанскую ночь, пригодился, когда возобновилась деятельность Мамонтовской оперы.

У Врубеля появились в Риме работы, сулившие неплохой заработок. Между тем Савва Иванович звал его в Россию. Врубель прожил в Риме всю весну и в начале июня уехал в Москву. Лето он провел в Абрамцеве, а осень в Москве, откуда писал сестре: «Я здоров и работаю над отделкой фасада флигеля д[ома] Мамонтовых. Собираюсь писать три картины: Роща под Равенной из пиний, в которой прогуливался Дант (я привез чудные фотографии этой рощи), с фигуркой Данта, Макбета и трех ведьм… И, наконец, „Снегурочку“ на фоне снежных сумерек». Вот, оказывается, к какому замыслу привела Врубеля римская Снегурочка — Верушка Мамонтова.

Он исполнил свой замысел, но гораздо позднее, в 1897 или 1898 году, и вылился он не совсем в то, о чем он писал сестре. Он написал «Снегурочку» для костюма своей жены в этой роли, когда опера была возобновлена в Мамонтовском театре и Забела-Врубель заменила в этой роли Салину. Замысел Врубеля в те же годы осуществил Васнецов, и он, как считает Н. А. Прахов, придал своей «Снегурочке на фоне снежных сумерек» черты не Верушки, а Шуреньки. В начале 1893 года в доме Мамонтовых было торжественно отмечено 15-летие художественного кружка. Приехал из Одессы Спиро, из Петербурга — Репин. Васнецов вернулся из Киева еще в 1891 году и теперь жил в своем доме.

Решено было издать книгу, ту самую, о которой уже упоминалось: «Хроника нашего художественного кружка», опубликовать в ней почти все пьесы Саввы Ивановича и множество декораций, рисунков костюмов, фотографий, карикатур.

Тотчас составилась редакционная коллегия: Мамонтов, Поленов, Спиро. Все трое увлеклись идеей, Савва Иванович восстанавливал наскоро написанные тексты своих пьес, разыскивал в папках среди старых этюдов, рисунков все, что касалось домашних постановок: эскизы декораций и костюмов для «Двух миров» Майкова — первого спектакля, целиком оформленного Поленовым, его же декорации к «Камоэнсу» Жуковского, к «Алой розе» — эти декорации особенно милы Савве Ивановичу, так же как и к «Иосифу», — это его детища — первые его пьесы.

А вот, наконец, и «Снегурочка»: афиша, декорации, рисунки костюмов, — та самая «коллекция берендеев», о которой так восторженно писал Репин Стасову.

Разглядывая все это, Савва Иванович, Поленов, Спиро словно наново переживают счастливые часы молодого творческого подъема.

А сколько воспоминаний вызывают фотографии: дети, которые тогда были совсем малышами, когда играли в сочиненном для них «Иосифе», сейчас уже взрослые люди. Те, которые тогда еще в гимназию не ходили, сейчас — студенты, те, которые были тогда маленькими девочками, — сейчас дамы, и у них самих уже есть дети.

Конечно, конечно, во что бы то ни стало надо поместить сюда эти фотографии. Ведь это хроника нашего художественного кружка.

Василий Дмитриевич делает чудесный титульный лист для будущей книги. На нем дверь, открытая в большой кабинет Саввы Ивановича, видна гипсовая копия Венеры Милосской, которая здесь, на этом месте, долженствующем представлять собой «дверь» в книгу, символизирует искусство и красоту — то, чему все окружающие преданы всей душой.

Роскошно изданная книга вышла в свет в 1895 году в типографии Анатолия Ивановича Мамонтова и стала радостью для всех участников кружка.

Жаль вот только — Спиро не дожил. Он скончался скоропостижно в Одессе в ноябре 1893 года.

Ушел из жизни самый старый друг Саввы Ивановича.

Господи, сколько вместе пережито было в гимназические годы, потом в студенческие…

После того как Савва Мамонтов приехал из Милана, где он завязал близкие отношения с издательской фирмой Ricordi, он получал оттуда кипы нот, и они вместе со Спиро разбирали их, разучивали, и привычка эта сохранилась на всю жизнь. Как только профессор Спиро приезжал из Одессы, они с Мамонтовым улучали не один час, чтобы посидеть вдвоем у рояля, разбирая новые музыкальные опусы. Случалось, что Спиро играл, а Мамонтов пел — не зря же он учился в Милане. Так и изобразил их однажды Поленов, тоже подружившийся с Петром Антоновичем: Спиро сидит у рояля, Мамонтов стоит рядом и поет.

Потом, когда Мамонтов полюбил пластические искусства, Спиро и к живописи пристрастился, то есть сам-то он не писал, но художников полюбил, с Поленовым вот они даже большими друзьями стали.

Спиро начиная с 1881 года почти каждое лето проводил в Абрамцеве, живя в так называемом мужском флигеле, помещавшемся в том же гартмановском доме, где и скульптурная мастерская Саввы Ивановича. Всегда Спиро был одет в белую блузу, смотря по погоде — парусиновую или фланелевую, носил с собой огромную, им самим сделанную из можжевелового дерева палку, о которую опирался обеими руками во время отдыха при длительных прогулках. С этой палкой и в этой позе нарисовал его как-то Репин.