Савва Мамонтов - [41]

Он сделал все, что мог, и этим удовлетворился бы любой другой.

Но Савву Ивановича деятельность, которой он занимается, не удовлетворяет до конца. И он, в который раз, задает себе вопрос: что сделал он сам, Савва Мамонтов, к своим сорока трем годам, он, понимающий, что главной его заслугой перед потомками будет именно то, что он сделал и сделает в искусстве? Что же он сам сделал? Скульптура? Увы, он не так самонадеян, чтобы считать свои ваяния произведениями высокого искусства, а себя настоящим скульптором. Его скульптура — это отдушина его бьющей через край энергии, так же как и пьесы, как и стихи. И неужто он не способен ни на что большее, как только быть катализатором или дилетантом?

Нет, он все же сделает нечто такое, что будет его детищем, и он знает, что это будет. Он давно думает об этом. Когда-то папенька Иван Федорович, царство ему небесное, отправлял его из дому, даже в Персию, и все, чтобы отвадить от театра и приохотить к работе.

К работе приохотил (впрочем, тут еще натура помогла), а вот от театра не отвадил.

Теперь у него, Саввы Ивановича Мамонтова, будет театр. Свой. Но не такой, как казенный, императорский. Нет! Он создаст новый театр, где все то, что он продумал во время домашних постановок, все, что обсудил с Поленовым, все, что делал с Васнецовым, выйдет в люди… Он уже знал твердо — театр он создаст.

Первый человек, которому открыл он свой замысел, с кем держал совет, и держал, признаться, давно, человек, который сам желал того же, кто поддерживал его сердцем, умом, делом, был, как всегда, Поленов.

Подготовка велась исподволь. Намечался репертуар, подбирались артисты и декораторы. Все это должны были быть новые люди, люди, не испорченные дурной традицией, люди, не втянувшиеся еще в рутину казенной сцены.

Пусть там, на казенной сцене, есть хорошие певцы, обладающие замечательными голосами, пусть там иногда промелькнет талантливая декорация… Все равно это не то — рутина, казенщина. Опера — не место, где премьер или премьерша, выфранченные в богатое платье, сверкая драгоценностями, демонстрируют особенности своего голоса, а старенький меломан сидит, дожидаясь, как такая-то примадонна возьмет такую-то ноту. Театр должен вслед за живописью взбунтоваться и двинуться по пути от академизма к реализму. Во всем. В репертуаре, в исполнении, в декорации, в костюмах.

Однако… Глава акционерных обществ Савва Иванович Мамонтов — создатель оперной труппы. Не солидно. Пожалуй, акционеры испугаются — не употребил бы глава компании их средства на содержание всяких там актерок…

Да и в Петербурге те, с которыми он сталкивается по делам железных дорог, только глаза раскроют удивленно, если узнают, что Савва Иванович… и вдруг… изволите ли видеть, — оперу открыл!..

Ну что ж!.. Нет положения, из которого не было бы выхода. Кто сочинил оперу «Алая роза»? Кротков сочинил. Пусть Частная опера считается театром Кроткова: «Русская частная опера».

В 1884 году Мамонтов начал подготовку к будущему ее легальному существованию.

Но прежде чем говорить о Частной опере Мамонтова, стоит разобраться, почему в России именно оперное искусство находилось в упадке.

Вспомним названия оперных спектаклей, которые посещал гимназист Савва Мамонтов: «Наяда и рыбак», «Сомнамбула и Сильфида»… С тех пор прошло, правда, уже немало лет, но дело не двигалось с мертвой точки, если не считать отдельных попыток внести что-то новое в декорационное искусство, но это новое выглядело на общем фоне столь жалким и крохотным, что и говорить об этом всерьез как-то даже неловко.

Причиной этого застоя было то, что в России существовала государственная театральная монополия, подобно монополии на продажу спиртных напитков.

Государственная театральная монополия возникла в годы царствования Екатерины II. Частные театры были разрешены лишь в провинции, что было одним из проявлений свойственного императрице лицемерия: практически создание частных театров в провинции было невозможно: они безусловно должны были прогореть, если учесть масштабы тогдашних провинциальных городов и степень культуры их жителей.

Со временем небольшие частные антрепризы стали возникать в провинции, но они ограничивались драмой. Создать оперную антрепризу провинциальным любителям было просто не под силу.

Правда, Павел I из оппозиции ко всем установлениям своей родительницы разрешил помещичьи театры, и они существовали и в его царствование и в царствование Александра I. Николай I со свойственной ему солдафонской прямотой строжайше запретил все. Александр II, несмотря на обилие радикальных реформ, осуществленных в его царствование, таких, как отмена крепостного права, судебная реформа, частные театры не разрешал. Причина была та, что на частные театры практически невозможно было распространить цензуру.

И все же, не мытьем, так катаньем, театры возникали: возникла «Секретаревка», возник театр Анны Бренко, называвшийся «Театром близ памятника Пушкину». Отдельные театры получали специальные разрешения: драматический театр Корша, оперетта Лентовского. В 1872 году был использован предлог: Всероссийская выставка — и создан народный театр. Третье отделение с неусыпным вниманием следило за деятельностью театров, и жалобы летели за жалобами. «До сих пор еще, — говорится в донесении одного из агентов, — Иван Грозный не представлялся до такой степени низведенным с высоты, на которую веками поставлено царское достоинство. Такое выставление на позор домашней интимной жизни царей не может не поколебать уважения к царскому престолу и в особенности к царскому сану».