Сатана - [7]

– Сатана, вы что-нибудь слышали о Тивамине? – все так же спокойно и расслабленно, даже с некоторой ноткой на безразличие спросил Генджи. Но я уловила в его глазах тщательно скрываемое торжество.

Услышав о Тивамине, я резко рванулась к дереву, на котором оставила крылья.

Их там не было.

– Дэниэл?

Я попятилась.

– Мне правда очень жаль, Сатана… – сказал он, стоя ко мне по-прежнему спиной.

– Ты лгал мне? Ты из Тивамины? И не какую фирму вы не возглавляете, а Тивамину? Дэниэл, ты предатель!

– Нет, – равнодушно сказал тот. – Я всего лишь выполнил свою работу. Мне это удалось даже гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Ты оказалась доверчивой и очень…

Я не слушала его. Никогда еще внутри меня не было так пусто. Так тихо, и так темно…

Бежать… стучало в моей голове. Они убьют меня.

Я рванулась к лесу. Но из леса уже не спеша выходили люди с сетями. К озеру… плавать я не умела. Люди с сетями окружали меня, и я билась, как птица, нет… дьяволица, пойманная в клетку. Нет. Погибну я достойно. Я подошла к Генджи Стайлу и встала прямо перед ним с высоко поднятой головой.

– Ты отнял у меня крылья и с ними всю мою силу. Ты знаешь это, поэтому не нервничаешь. Ты отнимешь у меня жизнь и свободу. Но веру ты не отберешь. Люди верят в меня. И любовь по-прежнему будет со мной.

Дэниэл все также не смотрел в сторону.

– Я люблю тебя, Дэниэл. Этого ты добился.

Его спина дернулась, но он остался стоять все также неподвижно.

… и меня не стало, – могла бы написать я. Но это не так. Мои муки только начинались…

Вокруг было темно. Вначале я обрадовалась, но тут же испугалась. Лучше смерть, чем обратно в ад. Все мои чувства постепенно активировались. Глухо заныло сердце. Дэниэл… я никогда больше не поверю людям. Хотя бы из-за того, что умру.

Здесь было холодно. Значит, точно не ад. И сыро. Я слышала капли, с глухим шлепком падающие на пол. Конечно… стали бы они меня держать в комфорте. Ужасно хотелось пить…

Пошевелившись, я поняла, что связана. Я поползла на звук капель. Ползти пришлось недолго, пещера была ужасно маленькой. Отпив чуть-чуть из небольшой лужицы, накапавшей на пол, я поморщилась. Фу, какая гадость!

… чернокожая девушка лежала на усыпанном красным пеплом полу. Хотя, нет, пепел не бывает красным. Он был пропитан кровью. Спина негритянки была напрочь истерзана кнутом. Но она молчала. Нет, она не была мертва. Ей просто отрезали язык.

Невдалеке стояли мужчина и маленькая девочка.

– Где ты была? – хмурясь, спросил мужчина.

– На поверхности. Я смотрела на море.

– Это занятие не для тебя. Ты больше не пойдешь туда.

Девочка опустила голову. Спорить с отцом она не смела.

Люцифер смотрел на чернокожую девушку.

– Ты помнишь, что надо делать?

– Да.

– Это твой первый экзамен.

У Сатаны защемило в сердце. Как же ей было жаль всех мучившихся людей.

– Я не могу…

– Что это значит? – резко спросил отец. – Помни: они все тут грешники. И все должны быть наказаны.

Девочка нерешительно шагнула к негритянке.

Лицо ее было полно жалости. Она с трудом стерла ее со своего лица: Люцифера злить не стоило.

– Ты, падшая женщина! – сказала она высокомерным тоном, смутно понимая смысл сказанных слов. – Ты заслужила эти муки! И я, дочь Люцифера, нанесу тебе решающий удар!

Она взяла кнут.

– Трепещи же, мразь, ибо тебе выпала честь принять удар от самой Сатаны…

… негритянку бросили в камеру, полную таких же измученных, как она сама.

Сатана держала в руках глиняную чашку с выщербленными облупившимися краями, полную гнилой сладковатой болотной воды. Она плеснула содержимое чашки в лицо грешнице и бросила чашку на пол, а затем повернулась к отцу.

– Ты доволен?

Люцифер улыбнулся краем рта.

– На первый раз неплохо…

Я задремала. Мне снилось нечто невнятное: сначала Дэниэл, потом отец, Лика, бал, Генджи Стайл… сны мелькали один за другим, я не успевала понять их смысл. Вот так, немного нервничая, я и задремала, отказываясь верить в свою скорую погибель.

Люциферу было худо. Сказать, что ему было очень плохо – не сказать ничего. Дьявол обречен на вечные муки. А если ему еще и гадко на душе, то все в аду прячутся, так как он может любого испепелить взглядом. И – о, да! – у дьявола есть душа. Она может быть любой: гадкой, испорченной, прожженной муками, скорчившейся и захлебнувшейся от собственной и чужой крови… но она есть.

Люцифер нервно расхаживал из угла в угол. Он чувствовал: с Сатаной что-то не так. Во всем, в том числе и в том, что Сатана сбежала, он считала виноватым себя. Ведь он знал с самого начала: Сатана не создана для того, чтобы держать ад в железном кулаке. Он требовал от нее слишком многого… много раз он пытался найти причину: из-за чего Сатана родилась такой? Насмешка ли это Всевышнего? Наказание за его самый большой грех? И все сводилось к одному: Сатана сбежала. Четыре месяца, что провела она в мире людей, он знал: с ней все в порядке. А сейчас… сейчас она была на краю гибели. Наконец-то Люцифер понял, что настал момент выслать своих посланников к ней. Ему было жаль Сатану, обреченную вечно скитаться в чужом мире, либо возвращаться в ад. Люцифер резко развернулся на каблуках. В руках его возник огненный меч Повелителя Ада. С вечно раскаленной стали стекали капли жидкого огня и падали на землю. Лезвие меча разделялось на две витые части и они, переплетаясь, обнимали рукоятку. Люцифер