Сатана - [9]

и на глаза маленькой девочки с серо-пепельной кожей. В них так же светилась грусть. Казалось, руки русалки, протянутые к горизонту, стремятся в дальнее плавание. Заходящее солнце окрашивает кромку моря в небесный свет, так что у самого горизонта небо сливается с морем. Девочке кажется, что если она полетит туда, то, в конце концов, окажется на небе. Долетит до горизонта и окажется на небесах, рядом с Иисусом. Но это не так… Она вышла в последний раз полюбоваться на море, прежде чем отец примется делать из нее новую повелительницу ада…

Я подняла заплаканные глаза и прислушалась. Шестое чувство подсказывало, что Вечные Посланники ушли ни с чем. Ну и пусть! В ад я не вернусь. Хватило бы у меня сил дотянуть до прихода ангелов… Я свернулась калачиком на полу подвала. Мне было одиноко. Так одиноко, как никогда…

Иисус смотрел на цветущую яблоню. Он думал о том, как это стройное дерево с нежно-розовыми цветками и прохладно-зеленой листвой могло стать раздором, распадом двух стихий… Он переживал за Сатану, свою двоюродную сестру. Она угодила в лапы людей из Тивамины. Ей угрожала опасность, но он мог выслать ей помощь только через три дня. Если с Повелительницей Ада что-нибудь случится, у него будет сразу две головных боли: поиск нового властелина и стирание памяти у тех, кто нашел Сатану.

Иисус смотрел на яблоню. Она все больше раздражала его своим видом. Он щелкнул пальцами и яблоня растворилась в воздухе. Иисус развернулся и ушел с балкона обратно, в небесный замок.

Ржаво заскрипела дверь подвала. Я подняла голову. Дэниэл оцарапал меня взглядом.

– Выходи. Все уже собрались.

Я поднялась, пошатываясь от усталости и бессилия. Мне хотелось лечь, свернуться калачиком и умереть. Все равно как. Лишь бы не чувствовать больше внутренней боли. Забыть Дэниэла, Генджи Стайла, Лику, всех…

Дэниэл легонько подоткнул меня вперед.

– Ты должна идти. Они ждут.

Я встряхнулась.

– Они ждут увидеть Сатану или измученную обессилевшую девушку?

Дэниэл улыбнулся краем рта.

– Конечно первую.

Я усмехнулась.

– Первую? Так ты теперь меня называешь. А как же мое имя? Оно ведь так тебе нра…

– Не начинай! – резко перебил меня Дэниэл. – Я не хочу об этом говорить!

Лицо мое померкло. Вот так вот. По заслугам ли я получила? Не знаю. Не мне судить.

– Как вы меня убьете? Я имею право знать.

Дэниэл помедлил, бросив на меня косой взгляд.

– Они сожгут тебя.

«Они», сказал он. Не «мы». Значит, есть надежда? Я закусила губу до крови, чтобы не расплакаться. Дэниэл это заметил.

– Эй… – мягко сказал он. – Мне действительно очень жаль.

Не говоря ни слова, быстро, пока он не отошел от запертой им двери подвала, я прижалась к Дэниэлу всем телом и поцеловала его мягкие губы.

Дэниэл дернулся, как от удара, но быстро сообразил, что я отчаянно нуждаюсь в успокоении.

– Нам надо идти, – мягко сказал Дэниэл, когда я, наконец, оторвалась от его губ. – Сатана…

У меня сжалось сердце. Еще три дня. Ангелы не успеют. Моя последняя надежда рушится, как карточный домик…

– Дэниэл…

– Да?

– Можно я задам тебе перед смертью один-единственный вопрос?..

Дэниэл помедлил, но потом все-таки кивнул.

– Спрашивай.

Я прикрыла глаза.

Ночь. Темная гладь озера. Лунные блики на воде… Мне было больно это вспоминать. Но я хотела знать.

– Скажи мне, о чем ты думал, когда шел к озеру и когда люди Генджи Стайла схватили меня?

Дэниэл отвернулся. Мне показалось, что в его глазах блеснули слезы.

– Я не хотел, – хрипло сказал он. – В то время я уже не желал твоей смерти, потому что перестарался. Я… я влюбился в тебя на самом деле.

Дэниэл прижал меня к себе.

– Я не… не мог рассказать тебе об этом злобном плане, потому что ты начала верить в любовь и я был счастлив. Я радовался как ребенок, пока на балу не объявился Генджи. Он напомнил мне о моей миссии…

В глазах Дэниэла потемнело. Он оттолкнул меня.

– Сейчас это не имеет значения. Я приложил титанические усилия, чтобы забыть тебя, а ты разрушила мою баррикаду одним-единственным поцелуем…

Дэниэл схватил меня за рукав и рывком потянул меня за собой по коридору.

Я молчала, стараясь успевать за ним. Что творилось у него на душе? Я чувствовала смятение, боль, злость и многие другие чувства. Сказать, что я не понимала Дэниэла – не сказать ничего. По мне: любишь – люби, не любишь – не мучь. Я больше не глотала слезы. Я предстану перед моими судьями такой, какой они ожидают меня увидеть – гордой, независимой, великолепной, грозной, жестокой…

Глава V

Я думала, главный зал Тивамины выглядит немного иначе. Или они отделали его так к моему приходу? Черный мраморный овальный стол; на стенах, затянутых красным бархатом, кривые изогнутые свечи; высокие спинки резных кресел, по всей видимости, из Салона Венеры Версальского Дворца. Они что, надеялись придавить меня гнетущей атмосферой? Ха! Смеется тот, кто смеется последним! Они попадут в ад и тогда смеяться буду я. Они до сих пор не знают главного. Я старалась об этом не думать, чтобы не выдать свои мысли. Вдруг среди них есть телепаты? Я – Сатана. Я бессмертна… меня нельзя убить! Меня можно измучить, лишить моих сил, но не убить… ведь я дочь Люцифера и сестра Иисуса. Это была моя надежда на спасение. Если я притворюсь мертвой и меня оставят одну, я сбегу и дождусь ангелов…