Саркома - [18]

Трошина. Я уверен, что Калач, обладая опытом оперативной работы, успел их

проинструктировать. Скорее всего, склонил Цыгейку на свою сторону, посулив должность, блага

или, напротив, шантажировал, угрожал и тот сдался.

— На лице Калача есть следы насилия?

— Нет, успели сойти.

Макарец, напустив на лицо суровость, спросил:

— Против кого будем заводить персональное дело?

Пристально поглядел на Льва Ароновича. Тот медлил с ответом и после паузы произнес:

— Зачем?

— Как это зачем? Мы обязаны жестко реагировать на инцидент другим коммунистам в назидание.

А то ведь одни возомнят себя Казанова, а другие — Отелло или Робином Гудом. Иначе не удастся

пресечь мордобои, поножовщину.

— Виктор Сергеевич, скандал надо замять, спустить на тормозах, пока не получил широкий

резонанс, — посоветовал помощник. — Если информация дойдет до ЦК партии, до генсека, то

Леонид Ильич поручит Суслову и Пельше разобраться. Эти аксакалы раздуют кадило, что нам не

поздоровится. Вороньем слетятся журналисты из Москвы, в том числе из «Правды» в погоне за

сенсацией, жареными фактами, пострадает ваша репутация. Зачем нам эти осложнения и дурная

слава?

— Резонанс, репутация? — Макарец призадумался. — Дурная слава нам не нужна.

— Будь у нас рядовая область, как та же Житомирская, Херсонская, Тернопольская, а ведь Крым

— всесоюзная здравница, летняя резиденция генсека и членов Политбюро. Едва в мае-июне

прогреется море, весь политический бомонд, как перелетные птицы, слетаются на южный берег в

Ялту, Алушту, Симеиз, Алупку…Это повелось еще с вояжа императрицы Екатерины Второй и

других самодержцев, в том числе последнего царя из династии Романовых Николая Второго,

облюбовавшего Ливадийский дворец, откуда совершл прогулки по царской тропе…

— Лева, ты осторожнее с такими сравнениями, аллегориями. Могут возникнуть неприятности.

Получается, что генеральный секретарь ЦК КПСС и члены Политбюро мало, чем отличаются от

царствующих персон, —предостерег Макарец. — А насчет инцидента, Пожалуй, ты прав, надо

взвесить все «за» и «против», чтобы не ударило бумерангом. Злопыхатели, сексоты могут

«наверх» настучать по линии КГБ или комиссии партийного контроля. Как тогда будем выглядеть, какую нам дадут оценку? И на кофейной гуще гадать не надо, пропесочат по полной программе за

укрывательство негативных фактов.

— Вполне вероятно, но риск — благородное дело, — напомнил Гнедой. — В случае утечки

информации объясним свою позицию, мол, решили разобраться на месте, чтобы не отвлекать ЦК

от важных дел. Покаемся, а повинную голову меч не сечет.

—Лев Аронович, тебе бы дипломатом работать, чтобы нашим идейным врагам мозги пудрить, —

польстил первый секретарь.

—Не откажусь, походатайствуйте перед главой МИДа Громыко, вы ведь с ним часто

пересекаетесь в ЦК.

—Твои мудрые советы мне самому нужны. За усердие в выполнении деликатных поручений

летом вместе с семьей отдохнешь в санатории ЦК КПСС «Россия», что вблизи Ливадии.

— Премного благодарен, но я предпочел бы санаторий «Южный».

— Высоко замахнулся. Даже мне не просто получить туда путевку, — признался Виктор

Сергеевич. — Этот санаторий предназначен для членов Политбюро и руководителей

коммунистических и рабочих партий стран социалистического лагеря и «третьего мира». Мы еще

не доросли до их статуса. Будем довольствовать тем, что положено по рангу.

Лоснящееся жиром лицо Гнедого расплылось в лукавой улыбке.

— Назавтра к семнадцати часам вызови ко мне на ковер Калача, Слипчука и генерала Добрича, —

велел Макарец.

— Слипчук нетранспортабелен.

—Тогда Добрича и Калача, снимем с них стружку, — строго произнес первый секретарь обкома.

— Ох, эта доблестная милиция, сколько с ней хлопот и проблем. Толи дело КГБ. Чекисты

работают аккуратно, без лишнего шума и скандалов. За их действия и репутацию я спокоен, не

подведут, надежные товарищи.

— Подбор кадров в это ведомство очень тщательный, как в космонавты, — заметил помощник. —

Все имеют высшее образование, родословную проверяют до третьего колена. Одним словом,

интеллектуалы, эрудиты, белые воротнички. А милиции приходится выполнять функции

ассенизаторов, чистильщиков общества от деклассированных элементов, поэтому нет гарантий от

ЧП и скандалов.

— Но Калач не рядовой милиционер, а начальник РОВД, коммунист, — возразил Виктор

Сергеевич.

— И на старуху бывает проруха, — вздохнул Гнедой. — Его обуяла ревность и мания

вседозволенности.

— Ладно, Лев Аронович, охладим пыл ревнивого Отелло. Но о нашем компромиссном решении

ни слова. Подержим его и генерала в напряжении, чтобы глубоко прочувствовали и осознали

драматизм ситуации и негативные последствия. А то прикрываются погонами и лампасами, как

бронежилетом, как во времена НКВД, когда над партией верховодили. Следует поставить их на

место.

8. Размолвка и отчуждение

— Вячеслав, Слава, по поселку ползут слухи о том, что ты жестоко избил Слипчука? — вечером

после ужина, вроде между прочим, толи спросила, толи сообщила Лариса Юрьевна. — Мне

скоро с расспросами о подробностях проходу не дадут. Это правда или очередная утка, клевета, чтобы опорочить твое и мое имена, запятнать репутацию?

— Слухи, сарафанное радио? А может он тебе сам поплакался в жилетку, чтобы пожалела,