Сара - [35]
Но она не отходила от окна.
Уже не было ни матери, ни того парня, никого, было пусто, только тускло горели уличные фонари, и два полицая шли по мостовой.
Шли медленно, не спеша, поглядывая по сторонам.
И увидали ее.
И, не спуская с нее глаз, прибавили шагу.
Она стояла, прижавшись лицом к стеклу, и знала: вот сейчас войдут и скажут, что нет больше, нету Шмулика и не было никогда, не было, потому что больше нет его.
И куда ни забейся, куда ни скройся, вытащат за шею, руку, ногу и скажут, все равно скажут. И некуда деваться.
А ведь был он, был.
И дерево, то самое дерево, стояло на высокой песчаной дюне.
И поляна была под деревом, зеленый лоскут на желтом песчаном пустыре, и однажды на той поляне распустились мелкие красные цветы, и казалось издали, что под деревом зреют красные ягоды.
Они шли по ягоды с Давидом.
— Где ты хочешь? — спрашивал Давид, обнимая ее.
— Там, — отвечала она.
— Где там?
— Под деревом… на поляне…
Она была босая, в одной сорочке, и он тоже босой и голый.
Они шли, взявшись за руки, и не было вокруг никого, кроме них двоих, лишь песок, в котором вязли босые ноги, да тропинка, бежавшая за ними в лунном свете.
Они легли на траву, и трава обожгла студеной росой, потому что стояла осень, и они обнялись, и высоко вверху, над шелестящей кроной, мерцали звезды.
Может, скажете, и солдата не было?
Она оторвалась от окна и выбежала на лестницу.
Стоя на лестничной площадке, все нажимала и нажимала на кнопку лифта, который поднимался слишком медленно.
Услышала мерный стук и увидела близнецов, волокущих Бени вниз по лестнице.
Они тащили Бени за ноги, и голова его глухо билась о ступени.
Она показала на них пальцем и, как бы споря с кем-то, негромко сказала:
— Может, и братьев не было, а? Вот они, близнецы! Не было? Как же не было? Вот они, двойни, вот!
Она колотила кулаком в дверь, чтобы лифт шел быстрее вниз. А спустившись, кинулась во двор, проскочив мимо вышедших из чужой машины людей, которые все еще осматривались.
Побежала к бассейну.
— Солдат! — кричала она. — Солдат!
Вот здесь, в углу, на дне бассейна спал, отдыхал усталый солдат.
Но, подбежав, она увидела, что бассейн полон воды, и ни души вокруг, не у кого спросить, где же он, солдат, может, видели солдата, только что ведь был здесь, спал на дне бассейна солдат, отдыхал в углу — где же он?
Она заглянула с одного, с другого края бассейна, обежала со всех четырех сторон, но никого не нашла, только мутные лужи по краям.
А на поверхности воды плавал солдатский вещмешок.
Зеленый пустой мешок.
И все.
И некого спросить, не было даже братьев-близнецов.
Она вернулась.
Сидела в широком мягком кресле, опускаясь в него все глубже, глубже, прижимаясь к нему каждым суставом, каждой клеточкой, и оно обнимало, как добрый друг.
Раздался звонок.
Она не спешила открывать.
— Были… — тихо повторяла она.
Шмулик.
Давид.
Йона.
Солдат.
Были братья-близнецы. Они тут еще, рядом, где-то возле дома, достаточно выйти, и найдешь.
И она была с ними.
Разве нет?
И, того и гляди, еще родит.
Родит?
Родит? Таких же близнецов? Монголоидов этих?
— Нет… не надо, — взмолилась она. — Не хочу я…
Снова звонили в дверь, но она не вставала с кресла.
— Хорошо, — сказала она. — Пускай по-вашему. Не было. Никого не было. Хорошо… Но был ведь… сон… хороший… плохой… милый… страшный… светлый… как звезды… лазурный… как небо… желтый… как песок… Был… сон…
И она включила магнитофон.
Романтично, жалобно пела труба.
Черный негр с приплюснутыми губами вел мелодию.
Им придуманную, но свою, любимую.
Покойный черный король.
Надо было бы встать и танцевать, танцевать, ощущая босыми ногами холодные плитки пола и мягкую шерсть ковра, но она не могла подняться с глубокого мягкого кресла.
Она устала.
Hoso Koso.
Hoso… Koso…
Ho… so…
Звонил дверной звонок — не в такт мелодии негра.
Она так и не встала с кресла.
И трудно было понять — то ли уж не дышала больше, то ли просто спала, намучившись.
Наверно, спала.
С литовского. Авторизованный перевод Феликса ДЕКТОРА.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле, написанные в середине шестидесятых годов и ставшие ярким событием литературной жизни того времени. Романы: На чем держится мир, Вечный шах, Полнолуние. Еврей у Мераса — это просто человек, чистый человек, человек, очищенный от мусора и быта, но чудовищным образом втянутый в мясорубку убийства. Создан для любви, а втянут в ненависть. Создан для счастья, а втянут в войну и гибель. Создан для света, а низринут во тьму.Лев Аннинский Там, дальше — тоже гетто.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле. Все они стали ярким событием в литературной жизни. Действие их происходит в годы Второй мировой войны, и трагедию еврейского народа автор воспринимает как мировую трагедию. «Там дальше — тоже гетто, — пишет Мерас. — Только и разница, что наше гетто огорожено, а там — без ограды».
Трагические судьбы безвинных жертв фашизма, узников многочисленных концлагерей, в которых озверелые расисты сгубили многие тысячи людей, уже не раз были предметом литературных произведений, глубоко волновавших миллионы читателей. Весь мир обошел знаменитый «Дневник Анны Франк».Повесть И. Мераса «Желтый лоскут» — это тоже своеобразный дневник человека, в детстве испытавшего все ужасы фашистской оккупации.На первый взгляд может показаться, что героя повести Бенюкаса окружает сплошная беспросветная тьма и надежды, на спасение нет.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.