Сара - [22]
В тот день в Париже шел дождь.
Зарядил с утра.
А им было все равно, что шел дождь.
Они вернулись в гостиницу, в постель. И любили друг друга.
Она старалась забыть и забыла Сен-Дени.
Неважно.
Сен-Дени.
Его улица?
Он хотел, чтоб она увидела?
Увидела.
Ну и что?
Они любили долго, устали, и веки смыкались, лучше было бы не вставать, а так и спать до утра, но ему хотелось отпраздновать этот день, этот вечер, хотя, вроде бы, ничего особенного не было.
Или было?
Его борода была смешная, пегая, и она запустила пальцы в эту черно-бело-рыжую бороду и гладила его волосатые щеки, а он поворачивал лицо в одну сторону и целовал ей одну ладонь, потом в другую — и целовал другую.
Они сидели за столиком в крохотном бистро у моста Сен-Луи.
Она подняла глаза.
— Соскучился я, — сказал он шепотом, — истосковался… По человеку… просто по теплу человеческому…
— И я, — сказала она.
— Мы теперь будем вместе? Всегда? — спросил он.
— Если захочешь, — ответила она.
— А… то, что я… немец?
— Ты не немец.
— А кто же?
— Еврей.
— Потому… потому что я… у меня…
— Нет, — ответила она. — Глазами своими. Душой. Весь ты.
Он помолчал, подумал и рассмеялся: до того вдруг все стало просто.
Он — еврей?
Не немец обрезанный, а еврей?
Еврей в душе? Во всем? Весь?
Может быть…
А почему бы и нет?
Почему?
Она снова гладила его бороду.
— Счастливчик, таким родился.
Он схватил ее руку, до боли стиснул ладонь.
— Я действительно счастлив.
— И я, — сказала она. — Разве это запрещено?
— Нет, — ответил он. — Но мне не верится. Я все еще боюсь, не смею поверить.
— Не бойся. Почему мы должны бояться?
Они сидели за маленьким столиком, накрытым серой скатертью из грубого, небеленого льна со светлой кромкой.
И стояла бутылка, одетая в красный бархат.
А столик стоял на кухне, где все было белое — стены, холодильник, плита, раковина, только скатерть на столике была серой.
Почему она лгала Маре?
— Изменяет, подлец, да?
— Изменяет.
— С разными или одну завел?
— Одну.
— Солдатку?
— Солдатку.
— Ты точно знаешь?
Сара не ответила.
— Ты видела ее?
Сара молчала.
— Приводил ее в дом?
Она смотрела на Мару, прямо в глаза смотрела, но видела не ее, видела сына, обнимавшего какую-то чужую, незнакомую ей солдатку.
А может, и знакомую, только, может, не помнит она, забыла?
— Ну скажи, скажи!
Но Сара молчала.
— Привозил ее с собой? В отпуск? Чтобы на кровати спокойно с ней поваляться? На свежей простыне? Она что — красивее меня? Моложе? Лучше? Блондинка? Рыжая? Крашеная, наверно, да?
— Не помню…
Она и впрямь пыталась, очень хотела разглядеть ту солдатку, с которой сын обнимался, но не могла разобрать ни черт лица, ни цвета ее волос. Солдатка как солдатка — все они одинаковые, похожие, совсем не как люди, солдаты и только. Солдаты.
— Солдатка, — сказала Сара.
— А форма на ней какая? — не унималась Мара.
Сара напряглась, увидела и ответила:
— Коричневая.
— Коричневая?!
— Коричневая.
— Врешь! — крикнула Мара. — Ты врешь! Коричневой формы не бывает! Такой нет! И не было никогда!
— Была, — ответила Сара. — Я видела. Была коричневая.
— Не было!
— Была.
— Не было, не было, не было!
— Была.
И Мара сдалась.
— Была, — тихо сказала она и отвела глаза. — Да, была такая форма.
Раковина была завалена грязными тарелками, их надо было все перемыть, но из крана стекали только редкие, мутные капли.
— Можно? — неуверенно спросила Мара, снова взяв бутылку.
— Да…
— И тебе?
— Да.
— Хватит?
— Да.
Выпили по глотку.
И еще раз выпили, не глядя друг на друга.
— Он жив, — сказала Мара, — я знаю! Я люблю его.
Она встала и вышла из кухни, оставив Сару, склонившуюся над столиком, с глиняной чашкой в руке.
Пошла в комнату Шмулика.
А может, и не Шмулика.
Может, то была ее комната, ее собственная, вся, до бурого пятна, прожженного на ковре, до белой грозди кораллов с обломанными рожками, до расхлябанной петли оконной рамы и фиолетовых цветочков на простыне.
— Похоронила… сволочь… — повторила она, сорвала с себя Сарин халат и бросила на пол, на прожженный ковер.
Складывая, с трудом подбирая слово к слову, она заставляла себя вспомнить песню:
А вспомнив, стала тихо напевать — про себя, самой себе, зажмурив глаза, обняв себя за плечи и раскачиваясь:
твердила она слова странной песни и, напевая, скользила ногами по ковру. Она танцевала и пела эту песню:
Конечно, он был жив.
С ним она танцевала, с ним, не сама с собой.
Это он обнимал ее, он, не сама себя.
Мог бы только обнять покрепче.
Он всегда обнимает крепко-крепко. Так, что дух захватывает.
И она еще крепче обняла себя.
И танцевала, закрыв глаза, улыбаясь и мурлыча свою песенку.
И еще ей хотелось, чтобы он заглянул ей в глаза, в самую глубь, как раньше.
Она распахнула шкаф — там было зеркало во всю дверцу.
Она вглядывалась в свои расширенные зрачки. Глубоко-глубоко, далеко-далеко должна увидеть его, если он жив, увидеть перед собой, лицом к лицу. Она долго глядела так, прежде чем сумела увидеть.
Майор не сводил с нее влюбленных глаз, и она очнулась, увидела себя, голую, в зеркале.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле, написанные в середине шестидесятых годов и ставшие ярким событием литературной жизни того времени. Романы: На чем держится мир, Вечный шах, Полнолуние. Еврей у Мераса — это просто человек, чистый человек, человек, очищенный от мусора и быта, но чудовищным образом втянутый в мясорубку убийства. Создан для любви, а втянут в ненависть. Создан для счастья, а втянут в войну и гибель. Создан для света, а низринут во тьму.Лев Аннинский Там, дальше — тоже гетто.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле. Все они стали ярким событием в литературной жизни. Действие их происходит в годы Второй мировой войны, и трагедию еврейского народа автор воспринимает как мировую трагедию. «Там дальше — тоже гетто, — пишет Мерас. — Только и разница, что наше гетто огорожено, а там — без ограды».
Трагические судьбы безвинных жертв фашизма, узников многочисленных концлагерей, в которых озверелые расисты сгубили многие тысячи людей, уже не раз были предметом литературных произведений, глубоко волновавших миллионы читателей. Весь мир обошел знаменитый «Дневник Анны Франк».Повесть И. Мераса «Желтый лоскут» — это тоже своеобразный дневник человека, в детстве испытавшего все ужасы фашистской оккупации.На первый взгляд может показаться, что героя повести Бенюкаса окружает сплошная беспросветная тьма и надежды, на спасение нет.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.